Голубые глаза этой красавицы с правильными и утонченными чертами
аристократического лица смотрели на мир свысока. А вздернутый носик
и гордо приподнятый подбородок придавали женщине такой надменный
вид, словно все вокруг задолжали ей немало денег. Эту чванливую
молодую даму звали Иржина Краваржи. И носила она титул баронессы
фон Шварценберг, доставшийся ей от покойного мужа.
Но, в сущности, сейчас Иржина со своей служанкой, как и знатные
родственницы баронессы, устроившиеся внутри наших обозных фургонов
и сопровождаемые слугами, были простыми беженками. Тем не менее,
это обстоятельство никак не мешало баронессе проявлять высокомерие.
Ведь она считала себя в отряде полноправной хозяйкой. И это право
давала ей близость с командиром отряда. То есть, она ловко устроила
все так, что мы с ней стали близки. Тридцатилетняя вдова имела
достаточный жизненный опыт, чтобы суметь, что называется, взять
быка за рога. Нагнув, при этом, этого быка так, как ей хотелось. И
этим глупым быком оказался я, поддавшись соблазну.
Я вполне осознавал, что попался в ласковую ловушку,
расставленную мне этой голубоглазой блондинкой. Причем, я не
испытывал к Иржине сильной любви, лишь плотское влечение. Ее же
страсть к себе я объяснял скукой, свалившейся на эту молодую и
богатую женщину после смерти ее престарелого мужа. Впрочем,
отношения с ней я разрывать не собирался, поскольку никакой другой
женщины у меня тут не имелось. Тем более, что она потащилась за
мной по своей воле, словно самоотверженная декабристка.
Князя Андрея ждала дома жена Лиза, но я, как попаданец,
оказавшийся на его месте, не чувствовал с ней никакой эмоциональной
связи. А вот с Иржиной чувствовал, хотя и понимал, что стал жертвой
ее интриги. Ведь это баронесса первой пришла ко мне, когда я лежал
и болел после тяжелого ранения. И она сама пригласила меня в свой
замок, имея уже определенные планы, чтобы заполучить мое
внимание.
Если верить ее словам, сказанным ею мне в постели, влюбилась она
в меня с первого взгляда. Но, я сомневался, было ли это правдой?
Разумеется, я не желал обидеть эту женщину, понимая, что во время
войны она чувствовала себя одинокой и беззащитной. Поэтому и искала
защиту у того, кто показался ей для этой цели перспективным. И то,
что она увидела именно во мне героя своего романа, льстило,
конечно, моему самолюбию.