Вот только, я боялся, что из подобных ей «королев» легко
получаются этакие беспринципные «Серсеи Ланнистер», которые пройдут
по трупам друзей и врагов, предав кого угодно, если сочтут
предательство выгодным. А мне совсем не хотелось попасть еще и в
«Игру Престолов». Так что мои чувства по отношению к Иржине были
весьма противоречивыми. «Возможно, я несправедлив к ней? Может
быть, она не такая? Но, лишь время покажет, прав я или нет», — так
рассуждал я, глядя на эту девушку.
Поймав на себе мой взгляд, блондинка улыбнулась мне весьма мило,
поинтересовавшись:
— Вы не подскажите, любезный князь, надолго ли мы
остановились?
Я ответил ей честно:
— Впереди замечены французы, баронесса. И сколько продлится эта
остановка, я пока сказать не могу. Возможно, что нам придется
развернуться, чтобы поискать другую дорогу.
— Надеюсь вы позволите нам
расположиться у ручья? — спросила она.
— Разумеется, пани Иржина, — кивнул я,
не тревожась за нее, зная, что покой беженок будут надежно охранять
мои бойцы, расставленные на постах по периметру нашей вынужденной
стоянки.
Я же, раскланявшись с баронессой,
направился к фургонам с лежачими ранеными, количество которых после
вчерашнего столкновения с французскими гусарами увеличилось до двух
десятков. В дороге на тряских телегах где раненые лежали вплотную
друг к другу, обеспечить им приемлемый уровень комфорта не
представлялось возможным. Хотя Влад, недоучившийся студент-медик,
назначенный ротным фельдшером, старался делать все возможное для
облегчения их участи. При этом, ему активно помогали те солдаты,
которые получили легкие ранения, оставшись на ногах.
К несчастью для раненых, уровень
здешней медицины был настолько примитивным, что, несмотря на все
усилия, состояние тех, кто получил тяжелые ранения, лишь
ухудшалось. И, в таких случаях, старания Влада и его помощников
были тщетны. Даже я, хоть и проучился два года в своей прошлой
жизни в медицинском колледже до того, как пойти в военное училище,
ничем помочь не мог. Не имелось здесь никаких эффективных лекарств.
И потому уповать в плане выздоровления приходилось только на
жизнестойкость человеческого организма. В 1805 году люди все-таки
покрепче от природы, чем наше поколение «зумеров».
— Как дела, Влад? Моя помощь не нужна?
— поинтересовался я, подъехав на коне к головному медицинскому
фургону, в котором вместе с ранеными ехал фельдшер.