Я взял верхнюю газету – «Новое время». Заголовки пестрели
тревожными сообщениями: «Беспорядки в Петрограде продолжаются»,
«Требования рабочих Путиловского завода», «Дума настаивает на
ответственном министерстве». Я быстро пробежал глазами передовицу.
Слова «кризис», «недовольство», «стачки» повторялись с пугающей
частотой. Где-то в глубине мелькнула короткая заметка о
«незначительных волнениях» в Москве и других городах.
«Незначительных… – усмехнулся я про себя. – Оптимисты чертовы. Или
просто пытаются сохранить лицо». Информация, конечно, дозированная,
официальная пресса всегда старалась сглаживать углы. Но даже сквозь
эту призму проступала картина надвигающейся катастрофы. Я отложил
«Новое время» и взял «Речь», кадетский орган. Тут тон был более
критический, но не менее тревожный. Говорилось о необходимости
немедленных реформ, о параличе власти. «Интересно, что они
предложат, когда этот паралич коснется их самих?» – мелькнула едкая
мысль.
Я взял булочку. Она была теплой, с хрустящей корочкой. Отломил
кусочек, намазал маслом. Кофе был действительно превосходен –
горький, обжигающий, именно то, что нужно, чтобы хоть немного
прояснить мысли на фоне прочитанного. Шум газетных страниц на
мгновение заглушил тихий звон фарфора.
– Что-то срочное вчера было? – осторожно спросила Наташа, делая
маленький глоток из своей чашки. Она редко лезла в мои дела
напрямую, но ее беспокойство было почти осязаемым, особенно сейчас,
когда я хмуро уставился в газетные столбцы.
– Так, текущие вопросы, – уклончиво ответил я, отпивая кофе и
складывая газету. Отложил ее в сторону, решив дочитать позже, уже в
кабинете, более внимательно. Сейчас не стоило омрачать завтрак
полным погружением в безрадостные реалии. – Ничего особенного,
просто накопилось. Бумажная работа, рутина. Нужно было разгрести
завалы.
Я старался говорить спокойно, глядя на узор на скатерти. Ложь
давалась мне все легче, но каждый раз оставляла неприятный осадок.
Особенно перед ней. Наташа знала меня лучше, чем кто-либо здесь, и
чувствовала любую фальшь. Но она была умна и тактична, чтобы не
давить.
– Понятно, – тихо сказала она. – Береги себя, Миша. Ты нужен…
нам.
В ее голосе прозвучала искренняя теплота, и от этого мне стало
еще более не по себе. Я поднял на нее глаза и постарался улыбнуться
как можно ободряюще. – Не беспокойся, Наташа. Все под контролем.
Просто немного устал. Сейчас выпью кофе, и буду как новенький. Как
Гоша?