— Я должен там быть! Я скажу ему от
имени народа, от имени революции! Он должен знать, что его не
примут! Что попытка взойти на трон приведет к новой, еще более
страшной крови! К новой гражданской войне!
— Поедем все вместе! — грузно поднялся Родзянко, пытаясь вернуть
себе роль лидера, которая, казалось, ускользала от него. «Мне
нужно быть там. Это мой последний шанс сохранить хоть какое-то
влияние, показать, что я всё ещё глава Думы, что я всё ещё
нужен». — Весь Комитет! Или максимально представительная
делегация! Пусть видит нашу силу и единство! Пусть поймет, что Дума
и народ – против него!
Снова начался лихорадочный, сбивчивый спор. Кто именно поедет? С
какими полномочиями? Что будет считаться приемлемым результатом
переговоров? Полный отказ Михаила? Согласие на немедленное
Учредительное Собрание? Или достаточно будет обещания сформировать
правительство из думских деятелей? Паника и взаимное недоверие,
посеянное Гучковым, мешали принять взвешенное, согласованное
решение. Каждый тянул одеяло на себя, пытаясь отстоять свои
принципы и свое место в этом новом, опасном мире. Но все сходились
в одном: действовать нужно молниеносно, иначе их ждал крах. Каждый
час играл на руку Михаилу, чей неожиданный и дерзкий Манифест
спутал все карты и поставил под прямую угрозу не только их
политические планы, но и их свободу, и, возможно, жизнь.
***
В конце концов, под давлением Гучкова, который понимал, что
время на исходе, и панического отчаяния Родзянко, решили
сформировать максимально представительную делегацию, включив в нее
лидеров основных фракций и течений: Родзянко, как председателя
Думы; Милюкова, как идеолога либералов; Гучкова, как человека,
добившегося отречения Николая; Керенского, как голос революционной
демократии; Шульгина, соратника Гучкова; князя Львова (как
общепризнанного кандидата в премьеры, чье присутствие должно было
придать делегации респектабельность); Некрасова и Терещенко. Каждый
из них, словно самурай перед битвой, собирался с мыслями, понимая,
что этот визит может стать их последним шансом или началом их
конца.
Автомобили уже спешно заказывали по телефону к боковому подъезду
Зимнего дворца, выходящему на Миллионную, словно из другого,
мирного мира, где жизнь шла по расписанию. Машины, черные силуэты
на фоне серого рассвета, ждали, тихо урча моторами, словно голодные
звери. Делегаты Временного комитета Государственной Думы, еще утром
уверенные в своей скорой и полной победе, теперь в спешке, страхе и
плохо скрываемой ярости, кутаясь в пальто, словно от пронизывающего
ветра судьбы, садились в холодные, пахнущие бензином машины.