***
Около половины двенадцатого привычный гул редакции был внезапно
нарушен. Дверь приёмной распахнулась, и в неё вошёл высокий,
представительный господин в дорогом, тщательно сшитом пальто,
безупречно сидящем на его статной фигуре, словно сошедший со
страниц модного журнала. От него веяло чужеродностью. Он не
местный, судя по чёткому, но странноватому произношению –
англичанин. Его спокойная, почти ледяная осанка резко
контрастировала с общей нервозностью редакции, словно он прибыл из
другого измерения, где время текло иначе, а хаос был лишь далёким
отголоском. Он не представился, лишь сообщил, что является
доверенным лицом Его Императорского Высочества Великого Князя
Михаила Александровича и имеет пакет для главного редактора. Узнав,
что Суворин уже уехал, он холодно, без малейшего намёка на
извинение, потребовал встречи с дежурным редактором, князем
Оболенским, его взгляд, голубой и пронзительный, не допускал
никаких возражений.
Оболенский, оторвавшись от гранок, принял посетителя в своём
кабинете, внутренне готовясь к очередной жалобе или безумному
предложению от какого-нибудь самозванца. Он устало приподнял бровь,
ожидая привычного балагана, но англичанин не разочаровал. Он молча,
с какой-то почти ритуальной торжественностью, вручил князю тяжёлый
конверт из плотной, почти пергаментной бумаги с большой,
неповреждённой сургучной печатью Михаила Александровича. Печать
была подлинной, без сомнений – сам Суворин когда-то показывал ему
такую же на официальных бумагах.
«Его Императорское Высочество просил передать это лично вам или
господину Суворину», – произнёс англичанин ровным, бесстрастным
голосом, в котором не проскальзывало ни тени эмоций. Казалось, он
говорил на автомате, заученными фразами, словно диктовал текст
присяги. «С настоятельным указанием: не вскрывать конверт до
наступления полуночи. Ровно в полночь, ни минутой ранее».
Оболенский удивлённо поднял брови, поправляя пенсне, его взгляд
метался между печатью и непроницаемым лицом гостя. Такая
таинственность, такая пунктуальность… «Простите, но… не могли бы вы
хотя бы намекнуть на содержание?» – не выдержал князь, пытаясь
разглядеть хоть что-то в непроницаемом взгляде англичанина. «Это
весьма необычно, сэр. Мы в редакции, знаете ли, привыкли к
новостям, а не к шифрам. Город бурлит, каждый час приносит новые
слухи, и подобная секретность… она лишь усугубляет напряжение, вы
же понимаете?»