В казармах Преображенского полка, одного из самых прославленных
и преданных монархии, утро началось с непривычной суматохи.
Разносчик, запыхавшись, добежал до ворот, и его крики «Манифест!
Великий Князь! Новый Государь!» тут же привлекли внимание
дежурного. Газету схватили, и слова на первой полосе, словно
ледяной душ, окатили всех, кто находился рядом. Отсюда весть
разлетелась со скоростью пожара, подпитываемого тревогой и
неверием, переходящим в панику.
Вскоре офицеры, многие из которых только что проснулись, ещё не
до конца осознавшие масштаб произошедшего, пытались навести
порядок. Но было уже поздно. Солдатские собрания, стихийные и
хаотичные, возникали повсюду – в столовых, в спальных помещениях,
прямо на плацах, у курилок. Группы солдат, одетых кто в шинель, кто
в исподнее, сбивались в плотные круги, передавая из рук в руки
свежий номер «Нового времени», словно это был некий священный, но и
проклятый свиток, способный взорвать их мир. Каждый читал,
перечитывал, пытаясь осознать невероятное: «Государь Император
отрекся...» Шепот «отрёкся» разносился по казармам, заставляя
сердца сжиматься от предчувствия.
***
Жаркие дискуссии вспыхивали мгновенно, перерастая в крики,
ругань и ожесточённые споры, заглушая обычный утренний шум
казарм.
«Как это так?! Царь отрекся?! Не может быть! Ещё вчера мы ему
присягали! Это провокация, заговор против России!» – надрывался
старый унтер-офицер из Семёновского полка, его лицо было пунцовым
от негодования, а кулаки сжимались. Он был из тех, кто годами
вбивал в головы новобранцев незыблемость царской власти, и теперь
его мир рушился. «А вот тебе! Читай! Сам Великий Князь пишет!
Значит, правда! Может, так оно и лучше? Неужто не достало нам
царей, что воюют за чужие интересы, за земли, которые нам не
нужны?!» – возражал молодой солдат из Гренадерского полка, в чьих
глазах уже горел огонёк смутной надежды на перемены. Он был из
крестьян, уставших от нужды и войны, для которого любое изменение
могло быть к лучшему.
Одни, те, кто был верен традициям и дисциплине, призывали к
лояльности новому императору.«Раз Государь Николай Александрович
отрекся, значит, такова воля Божья! Он сам указал на Великого Князя
Михаила! Мы присягали Царю, а теперь наш Царь – Михаил
Александрович! Мы должны принять его волю и служить новой власти!
Иначе – анархия, полная погибель для России и армии!» – рассуждал
фельдфебель, пытаясь своим авторитетом усмирить брожение, его голос
был хриплым, но уверенным, он сам еле верил в свои слова, но
пытался их произнести максимально убедительно. Старые офицеры,
запертые в своих кабинетах, уже отправляли панические телеграммы в
Ставку, пытаясь получить хоть какие-то указания, но в ответ
получали лишь тишину.