После его полётов Алла Маратовна получила высшее медицинское
образование, быстро защитила кандидатскую с грифом «сов. секретно»,
материалы – из первых рук, да и кто рискнёт ставить палки в колёса
жене «того самого Гагарина». Постоянно летала на Байконур для
контроля здоровья космонавтов перед вылетом, всегда осматривала по
возвращении, говорила: никто на планете не перещупал как я столько
мужиков, побывавших на орбите. Ездила на симпозиумы, устраиваемые
NASA, потом говорила, как трудно не проболтаться, что мы – впереди.
Успехи отечественной космонавтики освещались столь же скупо, как и
в шестидесятые, на уровне лаконичных сообщений ТАСС.
Андрей как-то сказал Павлу: если при их жизни состоится
пилотируемая посадка на Марс, тот же спокойный голос с чуть
заметным оттенком сдерживаемого торжества произнесёт с экрана:
тогда-то и там-то советский космический корабль совершил мягкую
посадку на поверхности Марса, самочувствие космонавтов хорошее,
аппаратура работает нормально, экипаж приступил к выполнению
программы исследований, дальше – фантазируйте что хотите. Командир
согласился.
Их с Харитоновым подполковник медицинской службы Гагарина
провожала, конечно, тоже.
- Андрей… Ты не понимаешь, что натворил, - шепнула она, всовывая
сыну в карман контрабанду – микроскопическую иконку Богоматери,
коммунистка комсомольцу, пятнадцать лет расстрела за такое, как
говорит их муж и отец. – Ксения, поехав со мной в аэропорт,
сказала, что подала рапорт о зачислении в отряд космонавтов. Какой
подал пример сестре! Только этого мне не хватало!
- Мамочка, милая, неужели ты могла предполагать что-то другое в
семье Гагариных?
- Когда за него выходила в Оренбурге, кто вообще мог что-то
подобное предположить?! Да, за лётчиков тоже волнуются. Но туда,
где чёртова пустота, то абсолютный ноль, то палящее солнце,
радиация… Чуть мозгом не тронулась, пока ждала Юру, особенно с
Луны. Оба раза – жизнь на волоске. Думала: всё, закончилось. А
теперь оба моих ребёнка – туда же… O tempora, o mores! (О времена,
о нравы!).
- Мама, никто не погиб в космосе. Все несчастные случаи и у нас,
и у NASA – сплошь на Земле.
- А сколько людей потеряло здоровье? Титов, Соловьева. Беляев
умер…
- Не надо перед стартом!
Она опомнилась. Большой белый «Икарус», которому Павел уже
обрызгал колесо, стоял метрах в двухстах от окутанной испаряющимся
кислородом «Энергии-1.37», под обтекателем которой космонавтов ждал
«сапсан». Тут не о смертях и болезнях надо было вспоминать, а
скрещивать пальцы и плевать через левое плечо, а потом затягивать
всем экипажем «Отпусти тормоза». На Красной площади побывали с
дублёрами вчетвером, от Ленина благословение получили, во всяком
случае, спящий Ильич никак не возражал против их миссии. Вечером
засмотрели «Белое солнце пустыни», прошли тест – назвать жён
Абдуллы в прямом и обратном порядке. Главное сделано, ритуалы
выполнены, можно и на орбиту.