Что ж, если магия не работает, то придется прибегнуть к
плебейским методам.
Я вскочил на ноги. Вернее, хотел вскочить, но тут же застонал от
пронзившей поясницу боли. И спина тоже болела, и левое бедро тоже.
Ничего! С болью я справлюсь! К боли мне не привыкать. Бывало,
проводил по целому часу в спарринге с чемпионом Тверской губернии.
А чемпион умел бить сильно.
Я ударил тоже сильно и точно. Прямо через пальто, с левой, в
печень Скрипачу. Резко, хлестко, чтобы опрокинуть на бетон и
заставить биться в конвульсиях.
Теперь очередь толстяка. Правда, он не тронул меня и пальцем. И
даже не грабил. Может заслуживает снисхождения?
Смотрю, толстяк реально испугался. Просто он отвлекся и
пропустил тот момент, когда я поднялся на ноги и ударил Скрипача.
Было — я лежал, а Скрипач стоял. А вот, ррраз — и все наоборот!
Толстяк отступил, со страхом начал оглядываться по сторонам. Я
уже знал, что будет дальше, и на толстяка смотрел даже с жалостью.
Планов его убивать у меня не было. Но его глупые действия могли
поменять мои планы.
Ну вот, так и случилось — толстяк предсказуемо схватил лом,
лежавший около какого-то уродливого картонного шалаша в глубине
технической площадки. Перехватил его двумя руками, словно собирался
пойти на меня в штыковую атаку.
— Ну, давай, — я подбодрил его кивком и даже поманил
ладонью.
Что-то такое толстяк в моих глазах увидел. Глянул на стонущего
Скрипача. Отбросил свою железку и бросился наутек. Только подошвы
зашуршали о бетон.
Я подивился житейской мудрости простолюдина. Что и говорить,
силен русский народ природной смекалкой.
Повернувшись к Скрипачу, я ногой тронул валявшееся на бетоне
скомканное пальто. Холодно, но надеть его снова? После того, как
эта тварь к нему прикасалась? Ужасная мысль! Но чертовски холодно!
Я на мгновение зажмурился и попытался с помощью магии восстановить
температурный баланс. Нет, не получается — я пустой, в крови
действительно нет ни капли маны — придется мерзнуть.
Ну а теперь, собственно, наказание. Что же мы выберем? Чем может
искупить свой проступок это человеческое отребье? Просто убить —
нельзя. Что поделаешь, закон! А закон Чаровские чтят. Но как же
восстановить справедливость? Отнять от тела ногу, что коснулась
светлого Князя? Это ведь будет справедливо? Бомжа посадить в
тюрьму, а ногу его сжечь. Но ведь даже отделенный от ноги Скрипач
будет помнить, что когда-то ударил князя Чаровского. И будет
горделиво рассказывать об этом прочим голодранцам. Так что,
пожалуй, он все-таки должен умереть. И лучше, если умрет сам.