Дальше
повесть стала менее жуткой и почти семейной: вернувшись домой
героем, Орфей сходу женился на не успевшей увернуться Эвридике
(имело место коварное оглушение мелодией). Но семейного счастья
молодые хлебнули недолго: как-то раз Эвридика на лугу встретилась
со змеей, а дальше…
Тут Гермес
развел руками в третий раз.
–
Самоубийство? – удивилась Персефона. Владыка же молча нахмурил
брови и движением двузубца призвал к себе скорбную тень
Эвридики.
В глазах у
тени жила правдивая история о танце на лугу, о выползшей погреться
змее… и об ожесточенном тыкании оной змеей в собственную ногу под
аккомпанемент шепота: «Кусай, зараза. Фас, кому сказано! Ам! За
гидру, за Химеру… с-с-скотина, кусай скорее, он же сейчас найдет и
запоет».
Змея в
воспоминаниях тени мученически таращила глаза в нежелании кусать
бешеных нимф.
– Гм, –
выдал Владыка уже с некоторым уважением. – Ты сказал, что он скоро
будет у нас. Почему?
–
Самоубийство? – шепотом подсказала Персефона.
Гермес
закатил глаза, как бы говоря потолку «Да если бы!». И поведал, что
Орфей ну очень был расстроен смертью возлюбленной Эвридики. И решил
дерзко отправиться в Аид и возвратить Эвридику обратно в жизнь…
Здесь Гермес запнулся, глядя, как тень Эвридики пытается
схорониться под владыческим троном.
– Угу, –
определился Аид, легким движением двузубца отпинывая тень обратно в
зал.
Гермес
набрал воздуха в грудь повторно и приготовился озвучить варианты.
Вариантов у Гермеса было много – от построения системы хитроумных
ловушек до объявления эвакуации в подземном мире или опрокидывания
на подземный мир чаши Гипноса. И да, есть же еще на худой конец и
Тартар. И если разжиться тысчонкой талантов воска…
Психопомп
заткнулся, не начав говорить. Обнаружив на лице подземного дядюшки
мрачную ухмылку, говорящую «Вызов принят».
– Свиту
надо будет предупредить, – озабоченно вздохнула Персефона. –
Обрадуются…
В подземном
мире внезапно повеяло культурной программой.
* *
*
Шествие
Орфея по подземному миру началось бодро, торжественно и эпически.
Постанывая: «Эвридика, о-о-о-о-о, я верну тебя, Эвридика», кифаред
прошагал к Стиксу. Где и был встречен сперва в штыки. В смысле, в
весло.
– Я человек
творческий, – заявил Орфей, глядя на весло, которым тыкал в него
хмурый Харон. – Денег с собой нет. Но могу рассчитаться
натурой.