Что-то было
не так. Допев песню, Орфей нервно потренькал струнами. Не было ни
благодарных обмороков, ни предложений «Отдать за такую красотищу
все и сразу». Правда, Эмпуса свалилась на пол в мгновенных
конвульсиях, но тут же подскочила и проорала: «Воооо
продирает!»
– Гм, –
сказал царь подземный. И показал жестом – мол, есть что-то
еще?
– История о
великой любви! – уже менее решительно отозвался Орфей.
Долго я
буду свою гнать в полях колесницу.
Остановлю средь лугов, где цветов
изобилье.
Там
соберу я букет, чтобы в дар преподнесть деве юной,
Что мое
сердце украла, как Гермий – стада Аполлона…
Гермес
покивал со слезами на глазах – и это было не чувство
признательности. В рядах подземных раздались сдавленные стоны и
торжествующие вопли: «Ха-а-а, продержался только две песни, продул
спор!» Керы, кажется, развернули какой-то плакатик, на котором
кровью было намалевано о том, как они любят певца.
Что-то
определенно было совсем не так. Орфей выдохнул и взялся за свою
лучшую композицию – после нее случайно подвернувшиеся певцу Грайи в
голос жалели, что у них один глаз и один зуб, а не одно
ухо:
Слух
преклони – жил когда-то несчастный художник,
Скромно
расписывал амфоры в домике старом,
Только
влюблен в Мельпомену он был, музу драмы,
Ну, а
она лишь цветам отдала свое сердце…
Поднатужившись, Орфей на особо жалостном моменте о
море цветов взял высокое «си». Вдоль стен треснули светильники.
Трех Эриний сбило с крыльев.
Владыка
выразил на лице легкую заинтересованность.
– А про
песиков есть?
Через два
часа Орфей значительно осип.
* *
*
Не
беспокойся, сказал я тебе, нас они не догонят:
Пеший
едва ли догонит вообще колесницу…
На
последней строчке великий кифаред дал петуха, сам это услышал и
озадаченно примолк.
Среди свиты
царили вдумчивые настроения: кто-то спорил насчет «Да нет, Пан тут
рядом не валялся», кто-то звал Гекату с нюхательной солью, кто-то
гордился своим бесстрашием. Персефона стойко блюла позицию у мужа
на груди. Владыка стойко сохранял скучающую мину.
– Ладно, –
сказал он наконец. И, подумав, прибавил: – Ты приходил показать
свое искусство?
Глаз певца
тихо дернулся. Творческий человек осознал, что забыл попросить
обратно Эвридику.
На просьбу
Аид откликнулся с пониманием и всучил возлюбленному рыдающую тень,
дав наставление – не оглядываться.