- Победить голод, бояре, сможем мы только вместе. А посему
долгие разбирательства, чьи крестьяне, от кого бежали, почему
бежали, после возрождения страны будем учинять. Все беглые
крестьяне, явившиеся добром, станут государевыми. Все беглые пойдут
в сыскные избы на дознание, не лиходействовали ли они. И только
после этого они станут царёвыми.
Никто и не подумал возражать, поскольку именно черносошных
крестьян вместе с поместьями царь жаловал боярам и прочим дворянам.
Посему каждый из них мог позже припасть к этому источнику,
выслужившись перед царём.
- Всех свободных ремесленников мы припишем к приказным дворам, —
продолжил Мстиславский, с просьбой в глазах глядя на царя. Тот
кивнул:
- Поодиночке те немногие мастера, что пережили смуту и сохранили
инструмент, много не нарабатывают. Посему все они будут работать
кучно. Дадим им лучший инструмент, платить будем. Всё будет
выкупаться либо в казну, либо с разрешения Оружейного приказа
боярами и дворянами. Все остальные пока обождут.
Так и не дождавшись возражений от бояр, Мстиславский по кивку
Петра поднялся и произнёс финальную формулу всех решений: «Государь
указал, бояре приговорили».
Никогда ещё решение царя так быстро не одобрялось думой. Быстро
и безропотно. Кроме сторонников Петра и его ближнего круга, никто
не пожелал взять слово. Никто не выкрикивал с места. Никто не
вносил своих предложений. Хотя то, что было озвучено, многих не
устраивало. И речь шла не только о том, что вымороченное имущество
и беглые крестьяне царь забирал под свою руку, это было как раз
нормально. Но показывая свою лояльность или свои интересы, бояре
выпрашивали себе из царских рук поместья и награды. Сейчас даже
сторонники не делали этого. Это было понятно, поскольку сторонники
и так были на самой верхушке властной пирамиды. И что им ещё
просить было непонятно. Поместья без людишек — бессмысленно. Чины и
так только что все получили.
В общем, заседание шло крайне непривычно и от того страшно. Ещё
одним новшеством было то, что по комнате были распределены два
десятка «ближников», которые, облачённые в воинскую броню с
оружием, включая пистоли, контролировали сидящих бояр. Пётр на
самом деле собрал из «ближников» тех, кого он планировал
впоследствии выдвинуть на руководящие должности. Те, кто получил
чины и блага из рук царя, и для кого царь являлся единственной
опорой, были преданы не только потому, что понимали, что такое
честь, но и потому, что переметнуться к кому-то для них было
сложною. Любой воспринял бы перебежчика как потенциального шпиона,
который должен выведать все тайны, а потом сдать виновному своему
господину. Пётр не чурался таких методов, но понимал, что посылать
«ближников» бессмысленно. Они были известны, на виду и их боялись.
А вот воспитать из них руководителей, которые будут ведать
приказами, ему было крайне интересно.