Внутри Кремля, в тени золотых стен, собрались те, кто должен был
выбрать царя. Когда число участников Собора достигло 500 человек,
Кремль наконец открыл двери для собрания, которое должно было стать
историческим.
- Ну что, ваши глаза, похоже, не видят правды, - произнёс князь
Пронский, смотря на собравшихся. - Мы, русские, не можем допустить,
чтобы снова правили иноземцы. Что делать с этими претендентами,
которые в Москву привезли свои короны, а нас с вами считают
дешевыми слугами?
Его слова прозвучали решительно, но сам он понимал: вся его
жизнь была посвящена сражению с поляками. И теперь, когда он
оказался на пороге выборов, решающий голос был за теми, кто мог
повлиять на народ. Он взглянул на собравшихся бояр, и взгляд его
зацепился за лицо Трубецкого. Этот старый и опытный правитель
казачьего ополчения, у которого были свои счёты с польской знатью,
тоже смотрел в сторону, будто выжидая подходящий момент.
- Прошу вас, не забывайте, кто здесь держит власть. Мы должны
думать о нашем будущем, а не о том, кто у нас в соседях, - говорил
старший боярин Иван Шереметев, оглядывая собравшихся. - У нас есть
свои люди, свои крови, и только через них мы сможем построить
будущее России. Вы думаете, что польский королевич Владислав нам
принесет мир? Он же всего лишь марионетка в руках Речи
Посполитой!
Речь его была полна страха за будущее, но и одновременно
решимости. Он не мог позволить себе быть побежденным на этом
Соборе. С ним были другие крупные бояре, такие как Мстиславский и
Воротынский, которые ещё недавно присягали Владиславу, но теперь их
рука была готова выдвинуть другого кандидата.
Слова Шереметева срезали воздух, наполняя его холодом, как
дождь, который в этот момент забарабанил по старинным окнами
Кремля.
- Но кто же будет править, если все мы будем смотреть друг на
друга, как собаки на чужое мясо? - вмешался Дмитрий Трубецкой. – Мы
можем избрать сильного человека, но не из тех, кто ломает спины с
каждым шагом, кто ищет выгоду. Нам нужно объединение — а не
разделение!
Трубецкой был человеком, который уже не раз проверил свою жизнь
на прочность в боях с польской армией. Его слова звучали гордо и
прямо, как клинок, скользящий по воздуху. Однако его карьера не
была безупречной. Дворяне, чьи земли он не сумел защитить, затаили
на него обиду.