В этом тёмном коридоре московской политики было немало тех, кто
не верил, что Трубецкой сможет сплотить страну. Однако его
храбрость была несомненной.
На Земском Соборе, в зале, украшенном старинными тканями и
иконами, всё кипело. Шум стоял как перед бурей. Были те, кто
поддерживал Владислава, те, кто предлагал выбор в пользу Карла
Филиппа, сына шведского короля, и те, кто верил, что решение надо
искать среди русских. Именно там среди шумных разговоров,
подслушанных и хитроумных соглашений, было принято главное
решение.
- Мы отвергаем всех иноземцев, - сказал Пожарский, вставая с
места, его голос теперь звучал твёрдо и уверенно. – Не будет у нас
чужих царей. Мы сами должны выбрать того, кто будет служить нашему
народу.
И когда князь Трубецкой, не в силах сдержать волну негодования,
воскликнул:
- Но вы хотите, чтобы нашим царём стал простой мужик из
ополчения?! Мы с вами не можем это допустить!
Пожарский, почти не меняя выражения лица, ответил:
- Да, я не против быть этим "простым мужиком". Я стану тем, кто
вернёт нашу землю, кто даст нам мир.
На Соборе наступила тишина. Все взгляды были прикованы к двум
людям — Дмитрию Пожарскому и Дмитрию Трубецкому. Но Пожарский не
был готов стать пешкой в чьей-то игре, и в этот момент он заявил
своё последнее слово.
- Я сниму свою кандидатуру, - сказал Пожарский, но, как только
его слова разнеслись по залу, он увидел, как те, кто когда-то стоял
на его стороне, встали, готовые поддержать его до конца. И тогда
снова раздался голос одного из выборщиков.
- Если не ты, кто же ещё?!
- Мой сын Пётр!
Никто не спорил.
В этот момент выбор был сделан — народ и Боярская дума
поддержали Петра Пожарского. Его поддержали казаки, его поддержала
часть дворянства, его поддержал народ.
И так, на русском престоле вновь появился новый правитель. Петр
Пожарский взошёл на него, опираясь на силу рода Рюриковичей и
высочайший авторитет отца – спасителя Руси. Пётр 1 Пожарский
Пётр Дмитриевич стоял у окна, рассматривая тёмное небо над
Москвой. Луна, как холодное лицо, заглядывала в город. Всё было
спокойно, и одновременно как-то тревожно. Он ощущал этот внутренний
конфликт, который рос с каждым днём. Он был тем, кто должен был
стать новым царём, и в его руках теперь судьба Державы.
В этом долгом молчании перед ним возникла фигура Ивана, старого
воина. Он как всегда был на своём посту. Но этот вечер был для него
другим. В его глазах была тревога.