Вилли замер. Тянущийся из-под двери настырный уличный
воздух холодил босые ноги. Дубовый паркет под ступнями казался
ледяным мрамором. И опять этот стук! Тук-тук-тук. Настойчивый и
твёрдый. Вилли чуть не подпрыгнул на месте. Он дико заозирался.
Густая тьма, поселившаяся в доме, словно насмехалась над ним. Вилли
опасался, что сейчас услышит мягкие шаги выходящей из спальни мамы,
щелчок зажигающего газовый рожок кремня и тогда будет уже слишком
поздно. Он вновь бесславно расстанется с очередным (уже четвёртым!)
зубом.
Ну уж нет, если понадобится, он сам откроет. И пусть он
спугнёт её, пусть она убежит, оставив ему зуб и ничего не дав, он,
по крайней мере, увидит, как она выглядит - Зубная фея!
Вилли решительно закусил нижнюю губу и протянул руку к
дверной ручке. Вот дурак, дверь же заперта! Мальчик вытер о
пижамные штаны предательски вспотевшие ладони. Так, сначала, чуть
ли не на ощупь, отодвинем тугой массивный железный засов… Ага!
Хорошо, что папа не ленится всегда смазывать в доме все навесы и
запоры, иначе от скрипа трущегося железа кто-нибудь уж точнопроснулся бы! Ну а теперь провернём вставленный в замочную
скважину ключ. Внутри врезанного в дверь замка негромко щёлкнули
поддающиеся деткой руке пружины. Вилли этот едва уловимый звук
показался грохотом весеннего грома. Он невольно
зажмурился.
Фуу-ух, пронесло… Вилли вновь потянулся к круглой
отполированной латунной ручке. Пальцы сомкнулась на металле и…
Мальчик заколебался. Стук больше не повторялся. Может, Фея ушла,
никого не дождавшись? Вдруг она уже в его комнате шарит под
подушкой в поисках желанного зуба? Или… Или это вовсе и не Фея
стучала в их дверь. Внезапно Вилли сделалось страшно. Он боязливо
поёжился. Возбуждающий азарт постепенно уступал дорогу
надвигающемуся липкому страху. Но Вилли слыл упрямым и настырным
мальчиком. В семь лет он мало чего и кого боялся. С бесстрашием,
присущим только детям, Вилли был готов встретиться лицом к лицу с
любой опасностью. Единственное, что его могло напугать, это грозный
окрик мамы да отцовский ремень, к слову, так ни разу и не пущенный
в дело по принудительному воспитанию непослушного сына.
Вилли, отринув последние сомнения, резко потянул дверь на
себя. Тяжёлая створка бесшумно повернулась на хорошо смазанных
(папа никогда не отлынивал от домашних обязанностей) петлях. За
порогом, под изгибающимся над дверью козырьком кто-то стоял. Вилли
изумлённо заморгал. Признаться, он до последнего сомневался, что
стук ему не померещился или не приснился.