— Тише, что он украл? — спросил напарник постарше, с небольшой
округлой бородкой у которого вместо кольчуги была нагрудная
пластина.
— Бул… — начал было произносить продавец, но тут же его глаза
налились гневом, как только рука скользнула к поясу, чтобы сдобрить
внимание доблесных стражей. — Кошелек! Поганец стащил мой
кошелек!
— Давай за ним, — указал явно главный в отряде своему молодому
напарнику.
— Пекло… Хамфри, — пробормотал первый, но довольно резво
сорвался с места, старась не упустить из виду маленькую
фигурку.
— Если это окажется неправдой… — многозначительно намекнул
мужчина, который не особо поверил словам лавочника. Вот в кражу
булки, он был способен поверить с легкостью. За это можно было
получить плетей. Но вот за кражу кошелька воришка вполне мог
расстаться и с рукой.
— Точно! — злобно ответил пекарь. — Да проклянут меня Семеро,
если вру!
***
А мальчишка, который даже не подозревал о прошедшем разговоре
бежал вперед. В его глазах сверкала смесь страха и задора — похоже,
он и сам не верил, что решился на это «дерзкое преступление». В
приюте, где он обитал — отношение к воровству было однозначным. Не
зря он был именно церковным приютом.
Вот только в свои восемь лет, парень уже уяснил одну простую
истину — мольбы Семерым о вкусном обеде, или новой одежде —
практически никогда не увенчивались успехом. Но вот прощать грехи
церковь умела, и делала это регулярно.
Сейчас же, после того как предыдущая настоятель — Юнелла перешла
в группу Праведных — высшего духовенства веры в Семерых, дела в
приюте становились хуже с каждым месяцем. Ну а кому не знать, на
какие поступки человек, если он голоден. Вот Артур точно знал, что
от булочника не убудет, если он не досчитается одного из своих
товаров.
Приютский воспитанник вообще был достаточно умным для своих
восьми лет. Рослый, выглядящий на все одиннадцать, он умел
подмечать разные детали. Например, мешочки с монетами, которые
передавали многие «рыцари» перед тем как получить индульгенцию и
рассказать множество… всякого в исповедальне.
Среди этих рассказов, наполненных насилием и преступлениями,
кража одной булки перед глазами «Семерых» точно должна была
затеряться. По крайней мере, мальчик серьезно на это
рассчитывал.
Быстрые ноги мелькали по мощеным дорожкам. Город, с его узкими
улочками и высокими каменными домами, казался мальчишке лабиринтом,
где каждый угол скрывал как спасение, так и угрозу. Но он знал эти
улочки как свои пять пальцев, исследуя все новые и новые места с
неизменным любопытством, которого, казалось, были лишены его
сверстники. А сейчас — петлял по ним, в надежде сбить след.