Я
с наслаждением закурил в форточку.
Курильщиками были только мы с Беллой, но
остальные всё равно не расходились. Они жаждали подробностей.
Сериалов в это время ещё не было, поэтому народ развлекался, как
умел, и каждый, даже самый незначительный, скандальчик смаковался с
удовольствием и долго.
–
А что она сказала? – прицепились ко мне Муза и Ложкина.
Белла скривилась. Я понял по её виду, что она
специально спровоцировала меня сигаретами, чтобы мы остались на
кухне вдвоем и она спокойно могла выудить у меня подробности нашего
разговора. Но остальные не ушли. Они хотели знать подробности
тоже.
–
Кто-то идёт, – пискнула от двери Лиля и шмыгнула к нам.
Товарищи женщины моментально
преобразились:
–
А я буду рассольник своему Петру Кузьмичу готовить! – громко (даже
слишком громко) заверещала Ложкина, – с перловкой! С перловкой буду
готовить, вы слышите?! А вы знаете, что рассольник можно готовить
по четырём рецептам? И он будет разным! Рассольник!
–
А я не люблю рассольник, у меня его дома никто не ест! – взвизгнула
Лиля оглушительным голосом на четыре октавы. – Даже Колька не ест!
Рассольник!
Они так демонстративно принялись обсуждать
этот чёртов рассольник, что сразу стало ясно, что тут только что
кому-то яростно и увлечённо перемывали кости.
На
кухню вошел Орфей Жасминов.
Здесь следует пояснить, что он на два дня
уезжал в командировку. Насколько я понимаю, у них где-то была вроде
как какая-то то ли конференция, то ли богемная театральная тусовка,
то ли он врёт и вообще ездил по своим делам, но не хотел говорить
куда и зачем.
–
Здравствуйте, товарищи соседи, – вежливо поздоровался он со всеми
нами и улыбнулся Лиле.
Одет он был, как и всегда, с иголочки. Сейчас
апрель только-только начался, но на улице было ветрено и сыро.
Поэтому Жасминов был в пальто и шляпе. Под мышкой он держал ярко
раскрашенную деревянную лошадку-качалку.
–
Вот, – протянул он лошадку Лиле, – для Коли взял.
Судя по тому, как зарделось и ещё больше
похорошело лицо Лили, она обрадовалась отнюдь не
лошадке.
Лица у Беллы и Музы вытянулись, а Ложкина
осуждающе фыркнула.
–
Как прошла командировка? – огромные глаза испуганного оленёнка
посмотрели на Жасминова, и его щёки полыхнули румянцем.
Они молча смотрели друг на друга. А Лиля
прижимала к себе лошадку, как родную, и нежно поглаживала её по
деревянной гриве.