На всякий случай и комнатки вдовы
готовят, где с кроватями, где и с тюфяками соломенными. Так молодым
и это в радость, им и на полу б жестко не показалось.
Сидят, в фанты играют, в карты, винцо
попивают, шуточки шутят…
Росские вдовы, конечно, так тоже
могут. А только вот риск велик.
Соседушки-змеюшки уши навострят,
донесут попу, а там и стражу ждать недолго. Хорошо, когда
откупишься, а как не получится деньгами дело решить? На площади под
кнутом стоять? Страшно…
А с иноземцев какой спрос? И так всем
известно – грешники они, дикари. И молятся не пойми, на каковском.
Вот у нас все ясно, как говорим, так и к богу обращаемся. Он же
Бог, ему ж наши мысли и так ведомы. А они?
Дикари, ясно же!
Лопочут себе что-то непонятное, одно
слово – немтыри! Нет бы по-человечески разговаривать! Потому и
спроса с них поменьше, чем с православных, ясно же –
неразумные.
Вот вдова Якобс свой дом и
открыла.
И кого тут только не было.
И лембергцы, и франконцы, и молодняк
из россов, кто поживее… иных Фёдор и сам знал, иные в масках
пришли. Сначала танцы были.
Фёдор нескольких девушек приглашал, а
все ж не то. Устя и красивее, и стан у нее тоньше, и улыбка нежная,
и ручки маленькие. А эти… корявые они какие-то, неудачные,
неудельные, и пахнут не тем, и смеются, ровно по стеклу ножом
ведут.
Все не то, все не так, общество
веселое, музыка хорошая, радостно кругом, и выпивка отличная – все,
кроме девушек Феде нравилось.
Фёдор отправился, было, поближе
пообщаться с бутылками, но там его Руди нашел.
- Мин жель, это Марта. Дозволь ей с
тобой потанцевать?
Марта Фёдору, пожалуй, приглянулась
тем, что не была она на Устю похожа. Вот ничем, ни в малейшей
черточке своей.
Устя рыженькая да статная, а эта
чернявая, как галка, и формами, что тот комод. Что спереди, что
сзади, на платье миску поставить можно, так щи не прольются.
Раньше Фёдору такие формы нравились.
До Устиньи.
Может, и сейчас на что сойдут?
Обнял Марту, раз прошелся в танце,
два, потом за дверь ускользнул, которую девушка указала…
раздеваться не стали. Она только юбки задрала, а он штаны
приспустил.
И… ничего!
Вообще ничего!
Что девушка перед ним, что камень,
мхом поросший!
Фёдор сразу не сдался, девушка тоже,
но минут через десять разозлился он так, что глаза из орбит
полезли. А тут и трость под руку подвернулась, рука сама
размахнулась… Марта, такое увидев, завизжала, да вон вылетела, а
Руди в комнату помчался.