— Морт? — Натсэ схватила меня за плечо. — Ты очнулся? Ты меня
слышишь?
Я кивнул, все еще кашляя. Голова пульсировала болью, во рту
будто скунс подох, болела каждая мышца в теле. Да, я определенно
вернулся, здравствуй, прекрасный мир.
Прочистив горло, я обессиленно повалился на подушку. Несколько
капель бульона все-таки просочились в желудок, и он накинулся на
них, словно лев на раненую антилопу. Комната наполнилась злобным
урчанием.
Комната, да. Моя подземная комната, любезно расширенная
Мелаиримом и разделенная перегородкой на две части, предназначенная
для меня и Натсэ…
Она сидела на кровати с миской в руках и смотрела на меня своими
огромными фиолетовыми глазами. Миска задрожала, ложка несколько раз
стукнула о край, и с губ Натсэ сорвался прерывистый вздох.
— С… Соскучилась? — прошептал я.
Сильная девчонка взяла себя в руки. Вдохнула, выдохнула, и ложка
перестала колотиться о край миски.
— Я думала, вы уже не очнетесь, хозяин, — тихо сказала она.
— А сколько прошло времени?
Я смутно припомнил ритуал. Мелаирим падает на пол, я тоже. Натсэ
делает мне искусственное дыхание… Талли поднимается и называет мое
имя.
— Неделя, кажется…
— Не-деля?
Мысли начали становиться ровными рядами, ощупывая усиками
окружающий мир. Я обратил внимание, что глаза Натсэ не просто так
кажутся такими большими. Ее лицо побледнело, черты заострились. Она
выглядела измученной, изможденной.
И тут до меня дошло.
— Еда… Как ты?..
— Неважно, — оборвала она меня. — Вам нужно восстановить
силы.
Она зачерпнула бульон и поднесла к моему лицу ложку. Я смотрел
ей в глаза, не отрываясь.
Еды в подземном доме не было. Мелаирим забыл обо всём, сидя над
умирающей племянницей. К началу ритуала он сам уже напоминал
мертвеца. Значит, и Натсэ всё это время ничего не ела. А теперь
этот бульон… А он точно куриный? Говорят, вкус курицы имеет не
только курица.
— Откуда? — спросил я, с ужасом глядя на ложку.
Натсэ побледнела еще сильнее, хотя это казалось невозможным.
— Вы обо мне очень плохо думаете, хозяин, — сказала она. — Мы с
Талли пробрались в столовую академии сегодня утром и вынесли
немного еды. Я не сразу на это решилась, но… Выхода другого не
было.
— Талли! — Мой голос окреп. — Она?.. Как…
— Она жива. Она спит. Вам нужно поесть, а потом мы со всем
разберемся, хорошо?
Я заставил себя успокоиться, унял бешеное сердцебиение. Талли
жива. Моя сестра жива. Кого больше в этом теле? Да, это подождет.
Все равно уже ничего не переделать, Натсэ права. Но всё-таки…