Искрошенные каменные ступени оборвались белым, увитым узловатыми
корнями пятном. Ага, значит все-таки день. Бучила остановился на
границе света и тьмы, ожидая пока пообвыкнут глаза.
– Заступа-батюшка! – сбоку выплыла тощая тень.
– Ты что ль, Анисим? – Рух узнал одного из старейшин
Нелюдова.
– Я, Заступа-батюшка. Дело до тебя есть.
– Давай так, Анисим, – ухмыльнулся Бучила. – Если никого не
убили и демоны из Пекла лезть не взялись, ты тогда беги, я тебе, по
старой памяти, уступку шагов в двести дам.
– Не до шуток мне.
– Оно и видно. Иначе бы сам не пришел.
– Ну это, как его, – Анисим замялся. – Степан Кокошка, бортник
нашенский, с Рычковского хутора, тебе кланяться попросил.
– Ну кланяйся, – разрешил Рух. – Я до поклонениев ужас жадный
какой.
– Сам он побоялся тревожить, вдруг, говорит, пустяк, – пояснил
старейшина. – Вторую ночь вокруг хутора кто-то ходит в потьмах и
скулит.
– В новгородчине живем, – Бучила дернул плечом. – Тут отродясь
вокруг кто-то ходит в потьмах и скулит. Сам не этим ли занимаешься?
Вот как тишина будет, значит точно беда.
– Ты сходи, Заступушка, погляди, – взмолился Анисим. – Как за
себя прошу, век благодарен буду. Степан, мне каждую осень боченочек
меду подносит. Уважь старика.
– Ну схожу, – согласился Бучила. – Но за тобой, Анисим,
должок.
– Отплачу, – Анисим затряс седой бородой. – Только это не
все.
– Ну.
– Могилку разрыли одну.
– Где? – напрягся Бучила. Скулеж и блеяние вокруг хуторов дело
привычное, а вот разрытая могила всегда не к добру.
– От новгородских ворот сто сажен, под горелой сосной. Теперь
пустая стоит, без мертвяка.
– Ясно, жди, сейчас соберусь, – Рух надрывно вздохнул и скрылся
в норе. Можно было Анисима к бесам послать, он бы стерпел, но
обижать старика не хотелось, одной ниточкой связаны. В спорах с
нелюдовскими старейшинами Анисим всегда на сторону Бучилы
вставал.
– Долго как, – капризно простонала графиня.
– Отлучиться надо, работенку добрые люди подкинули. Может со
мной? – откликнулся Рух, шарясь по комнате в поисках сам не зная
чего. Хутор рядом, могилка раскопанная вообще под рукой,
благородный рыцарь может отправится налегке, без коня, пики и
железных портков.
– Ну нет, – отмахнулась Лаваль. – У вас тут все навозом
завалено, фу.
– Как знаешь.
– Бросишь невинную деву одну? – графиня игриво качнула задницей.
От открывшегося вида закружилась голова.