Рух замер. Анисим, засратый хутор и умотавший хер знает куда
мертвец, могли подождать...
Бучила сидел на корточках у краешка ямы, задумчиво разминая
пальцами комья влажной земли. Не было у бабы горя, купила баба
порося... По словам Анисима, три дня назад к селу приперлись калики
перехожие, горбун, безногий на волокуше, слепой старик с гуслями и
мальчишка при них. Просили пустить на постой, песни орали, брякали
в бубен. Стража намяла попрошайкам бока, тем сыты и остались. Вродь
убрались, а утром, глянь, снова причапали. Оказалось мальчишка
помер у них. Вроде здоровенький был, ножками дрыгал, а тут взял и
подох ни с того ни с сего. Хотели калики его на нелюдовском погосте
захоронить, но опять же получили от ворот поворот. Где дураков
найти, чужого покойника на свойском кладбище хоронить? Рух такое
паскудство строго настрого запретил. Не дай Бог зараза какая с
трупа пойдет. Кто его знает, где мертвяк при жизни шлялся и с
какими бабами спал. Все село вымрет, какой с того прок? Послали
калик на клят. Те постонали, поохали, прикопали мальчонку возле
села и своей дорогой ушли. А теперь Бучиле дерьмо полной ложкой
хлебать. Поленились калики драные, зарыли тело едва ли на локоть,
почитай сверху землицей присыпали. Котят глубже закапывают. Самое
гадкое, покойника выскребло не игривое лесное зверье. Судя по
ровным срезам, орудовали лопатой. А где лопата – там человек, волку
лопата без надобности, у него, паскуды лохматой, лапищи загребущие
есть. А лучше бы волки. Сожрали, да и дело с концом, а теперь
бегай, ищи... Одна радость, мальчишка поднялся не сам, тело
выкопали и куда-то уволокли. А чего, свежий труп вещь в хозяйстве
полезная, хошь свиней корми, хошь сам жри, хошь на снадобья
колдовские распотроши. Правда в Нелюдово любители мертвечины
давненько перевелись, Рух постарался. А если бы появились, он бы
первый узнал. И год не голодный... Ну что за народ?
Следы замыло пролившимся накануне дождем, неизвестный
гробокопатель сработал грамотно или просто свезло. Сукин сын! Рух
поднялся, зачем-то отряхнул не запачканные колени, плюнул в могилу
и потопал на Рычковский хутор в самом мрачном расположении
духа.
Кривая, малоезженая лесная дорога вильнула собачьим хвостом и
вывела Руха к одинокому хутору. На поляне корячился приземистый,
потемневший от времени дом с соломенной крышей, разбухший по бокам
уродливыми наростами сараюшек, слепленных из веток, грязи и плоских
камней. Над печной трубой вился едва заметный белый дымок. Место
Бучиле понравилось – уединение и благодать. А если бросить все,
прикупить избушку на берегу озерца? Вести спокойную, умиротворенную
жизнь, без пьянства, убийств, поганого чародейства и живых
мертвецов. Ловить рыбу, выращивать репу, кормить оленяток с руки.
Эх, мечты...