– Напужался?
– Аж да уср... Немножко совсем.
– То–то, – мальчишка погрозил пальцем. – Я спрячусь, никто ни в
жисть не найдет. Мечом рублю, камни кидаю, воду мамке ношу, чтобы
сила была. Готовлюсь.
– Людей на дорогах пугать? – полюбопытствовал Рух.
– Заступою быть, – таинственно понизил голос Филиппка. – Вот как
ты. Народ защищать, нечисть бить, в норе черной жить. Идем–ка со
мной, чего покажу.
Постреленок увлек Бучилу в кусты, продрался сквозь заросли
орешника и с гордым видом ткнул пальцем под ноги.
– Видишь?
– Ну трава, – пожал плечами Рух и спохватился. – Ой какая
красивая. Зеленая вся.
– Да не, – Филиппка досадливо сморщился. – Я, по–твоему, травы
не видал? Мы пока в деревне жили, держали кролей, так они знаешь
сколько жрут? Мамка велит набрать целый мешок, и пока не
надергаешь, домой ни-ни-ни. А ты мне трава. Сюда гляди.
Рух разглядел на земле под березой следы. Собачий и рядом
человечий, босая нога. Дальше еще: собачий–человечий,
собачий–человечий, теряясь в подлеске по направлению к хутору.
– И у дома такие видал, – сообщил Филипка таинственным шепотком.
– На гороховой грядке, да я их утром замел, а то мамка убиваться
начнет и мне заодно попадет. Думаю тут дяденька с собачкой
гулял.
– Глазастый ты, – одобрил Бучила. – И башковитый.
– В Заступы сгожусь? – обрадовался мальчонка.
– Заступой человеку не стать, – Рух с трудом сдержал
подступающий смех.
– А ты меня укусишь, как подрасту!
– Все-то ты продумал, браток. А если не захочу тебя я кусать, а?
Больно шея у тебя грязная. Настоящий Заступа мыться должон.
– Я помоюсь! Нынче мамке накажу воды бадейку согреть, –
всполошился Филиппка. – Ты только куси, как Марью с Ванькой
кусил!
– Ваньку я не кусал, – возразил Бучила, понимая, что бороться с
деревенскими слухами все равно, что с голодухи дерьмо куриное
жрать. Не наешься, но перепачкаешься будь здоров.
– Кусал–кусал, – прищурился мальчишка. – Иначе куда он пропал?
Больно ты хитрый.
– Разве тебя обхитришь.
– Обхитришь, – Филиппка внезапно поник. – У нас тут дядечки
ночевали, мамка сказала – люди святые. А один, горбатый, жуть
страшенный какой, у меня ножик украл. Взял палочку построгать, да с
ножиком и утек. Ужо я до него доберусь! – парнишка погрозил
невидимому обидчику деревянным мечом.
– Дядечки святые, говоришь? – задумчиво протянул Рух. – Горбун
говоришь? Второй на коляске, третий слепой старик с гуслями и
парнишка при них?