– Так, – Рух повернулся к Степану и Дарье. – Ничего страшного не
случилось. Пока. Сидите на хуторе, в лес ни ногой, ясно?
– Ясно, Заступушка, ясно, – закивала Дарья.
– И засветло лучше вам в Нелюдово перебраться.
– Хозяйство не брошу, – грубо отрезал Степан.
– А если башку потеряешь? – предупредил Рух. – И ведь не только
свою.
– Никуда не пойду. Если Варенька вернется, а меня нет?
– Степушка, может и правда уйдем? – осторожно попросилась
Дарья.
– Иди, назад не приму.
– Степушка!
– Отстань, баба!
Рух прихватил графиню за локоть и выбрался из избы. В спину
неслись звуки ожесточенного спора. Степан упрямился, Дарья
настаивала, но исход был понятен и так. Никуда они не уйдут.
Бортник упертый и гордости выше краев.
– Заступа, – позвал тоненький голосок откуда–то от самой
земли.
Бучила наклонился, заглянул под сруб, и увидел в темноте грязную
мордашку Филиппки.
– Ты чего тут, малой? Велено дома сидеть.
– А я убег!
– Смотри, добегаешься, батька шкуру спустит.
– Пущай догонит сперва, – заявил Филиппка. – А и догонит, не
будет пороть. Он же мне не настоящий отец.
– Чужие крепче лупят.
– А ему не до меня, – мальчонка обиженно засопел. – Он только
Варьку любит свою.
– А ты не любишь? Ведь почти что сестра.
– Плохая она, – сообщил Филиппка. – Завсегда шпыняла меня. Как
ущипет, так синяки. Из леса придет злющая, воняет гадостно, и давай
меня изводить.
– Мамке бы жаловался.
– Заступы не жалуются.
Еще как жалуются, – невесело усмехнулся про себя Рух. – А еще
ноют и даже плачут тайком, когда рядом нет никого и урона
заступиной чести нет.
И сказал:
– Ладно, раз так, назначаешься младшим Заступой, за мамкой с
батькой приглядывай, от них ни на шаг. Справишься – меч подарю.
– Не обманешь?
– Чтоб мне пусто было.
– Смотри у меня, – пригрозил Филиппка.
– От отца с матерью ни на шаг! – напомнил Бучила, удаляясь от
хутора.
– Не боишься пчельников одних оставлять? – поинтересовалась
Бернадетта.
– На все воля Божья, – отозвался Бучила. – За каждым уследить не
могу.
– Может мне с ними остаться?
– Не терпится падальщика увидеть?
– Не терпится, – подтвердила графиня. – Такая знаешь ли девичья
блажь.
– Сдалось тебе.
– Ну интересно же! Они и правда ужасные?
– Неа, на котяток похожи. Миленькие, пушистенькие, херню всякую
мурчат.
– Ты сам-то видел?
– Бог миловал. У меня без них всякого злобного мразья через
край.