Под ногами весело похрустывал бархатистый снежок, крепкий
морозец покусывал уши. Рух глотнул из бутылки, закашлялся и
поплотнее натянул рогатую маску. Рыло сам сделал, своими кривыми
руками. Получилось неряшливо, но, сука, страшно. А в маске на
рождественских гуляньях ты вроде как все, почти человек...
– По деревеньке пройдем, что-нибудь да сделаём! – грянул озорной
клич, и навстречу высыпала шумная компания. Руха закружили в
хороводе, сунули в руку кусок замороженной, надкусанной колбасы,
насыпали в штаны снега и были таковы. На крыше соседней избы
валялись перевернутые сани. Бучила понимающе хмыкнул. Молодежь
затеяла святочные кудеса, озоруя без меры и удержу. Парни шатались
по улицам, крали оставленные телеги и бочки, ломали заборы,
заваливали двери, разбрасывали дрова. Вот сани на крышу и занесло.
Завтра хозяин еще спасибочки скажет, если в печную трубу не
напихали сена и не залили водой.
Резанул истошный, перепуганный визг, выскочили несколько девок,
застав Руха за поиском снега в самых непотребных местах. Одна с
размаху врезалась в упыря, заорала, дернулась в сторону, но Рух
перехватил ее за рукав полушубка и беззлобно спросил:
– Куда спешите, красавицы?
Девки перестали визжать, сгрудились вокруг и затараторили на
разные голоса:
– Там! Там!
– Ужас!
– Хватает!
– Ой-ой-ой!
– Так, а ну, сороки, прекращайте трещать! – прикрикнул
Бучила.
Девки примолкли, одна, курносая и быстроглазая, заправила под
платок выбившуюся черную прядь и тихонько сказала:
– Напугались мы, дяденька.
– Кого?
– А не знаем. В бане кто-то сидит.
– Гадали никак? – догадался Бучила.
– Гадали, – курносая глянула с вызовом. Девки зашептались и
захихикали.
Рождественской ворожбой Руха было не удивить. С незапамятных
времен гадание в ночь перед Рождеством считалось самым верным и
сильным. На суженого, на судьбу, на удачу и на богатство. На
валенках, воске, хлебе, иголках, свечах и свернувшемся молоке. А
эти значит, в баню пошли. Ну-ну. По поверью, если в святочную ночь
девка сунет в банную дверь голый зад, то узнает каким будет жених.
Если погладит задницу голая рука, жених будет беден как церковная
мышь, а если рука погладит мохнатая, то будет жених богачем. По
сути, глупая глупость, но ведь смертным чем глупей, тем
привлекательней и веселей.
– А если я отцу Ионе скажу? – пригрозил Рух. – Получите по жопам
освященной розгой.