– Баба у него странная, – поделился наблюдением Вася. – Пахнет
чем-то...
– Бабой?
– Кровью.
– С бабами такое бывает, – похвастался знаниями женского
устройства Рух.
– А еще силой, – черт пошамкал губами, подбирая слова. – Тоска
ее жрет и ненависть пополам.
– Все мы не херувимчики, – Руху в принципе было плевать. Сам он
ничего не почувствовал. Людей много, чем от кого воняет – хер
разберешь. Он сгрыз с бутылки сургуч, сделал добрый глоток и сунул
посудину черту. – Пей давай, за все самое лучшее и хорошо пахнущих
баб!
Василий послушно забулькал, откашлялся и сказал:
– А имя слышал? Красивое.
– Жалеешь, что себе такое не взял? Представь, черт Зарни!
Неплохо звучит.
– Не русское, имя-то.
– А тебе какая печаль?
– Особенно никакой, – признался Василий. – Теперь мы куда?
– Навстречу приключениям! – Рух бодро зашагал со двора. –
Держись меня, и не пропадешь. Я те обещаю, если живы останемся,
будет чем попов на исповеди пугать.
Празднично одетые люди шумными ручейками стекались к сельскому
сходу, тащили охапки соломы, мешки сухого навоза и полные карманы
зерна. Совсем скоро, как зимняя ночь окончательно напитается тьмой,
и звезды померкнут, чуя морозный рассвет, на площади вспыхнет
огромный костер, приманивая заблудшие мороки. Греть покойников –
древний обычай, отголосок языческого чествования обновленного
солнца, когда истончается граница между миром мертвых и миром
живых, и души предков на короткое время возвращаются к родным
очагам. Ради них и зажигают дымное пламя, бросают на угли ладан,
зерна и хлеб, и люди затихают, взявшись за руки вокруг пылающего
огня. Греют покойников, чтобы те остались сыты и довольны и не
вздумали тревожить живых. А незамужние девки с парнями, бросив
рождественские забавы, в молчании идут на перекрестки дорог, где
хоронят самоубийц, к местам былых сечь, где трава растет на костях,
к древним дубам, где в старину приносили жертвы темным богам, и там
разводят костры, греют пропитанную кровью грешников землю, чтобы
покойникам было удобней лежать. Чтобы покойники не поднялись. И
россыпи поминальных огней мигают этой ночью по всей православной
Руси...
– На костер поглядим? – загорелся Василий.
– Да ну, скукота, – отмахнулся Бучила, продираясь сквозь
веселящуюся толпу. – Че, огня не видал? Вот скажи, Василий, мы с
тобой кто?