– Здесь живешь? – спросил Рух.
– Ну здесь.
– Видел откуда сранина эта взялась?
– Видел.
– И?
– Чего, и?
– Не зли меня, шерсти блевок.
– На возке приехали, – нехотя буркнул домовой.
– Шутки вздумал шутить? – рыкнул Бучила.
– Говорю на возке, – уперся домовик. – Возок крытый, левое
полозье вихляет, две лошади запряжены, одна пегенькая, вторая
каурая. Подъехал тихонечко, без бубенцов. Человече с облучка
спрыгнул, шалав этих высадил и укатил.
– Укатил, значит, – задумчиво протянул Рух, начиная понимать,
что вляпался в очередное дерьмо. – И где теперь этот сраный
возок?
– Я почем знаю? Мне не докладывали, – фыркнул домовой. – Разве у
мышков спросить, серенькие все видят, все знают...
– Так спроси.
– А мне какой с того интерес?
– Ноги твои останутся на прежних местах, – Бучила пристально
посмотрел домовому в глаза.
Мохнатый ойкнул, попятился и убежал, сверкая лаптями. Вернется
или нет, хер его разберешь.
– Странное дело, – пробормотал Рух. – Ты как думаешь, Вась?
– Коза убежала, – чуть не рыдая отозвался черт. – Оставил, и нет
теперь ее тут. Сбежала, миленькая, покинула!
– Ясно, семейная трагедия, – Бучила отыскал затоптанные пистоли
и занялся перезарядкой. Руки мелко тряслись. Пролюбил в потемках
две пули, просыпал порох, чуть не погнул шомпол, но в конце концов
справился. Мысли в башке кружились черные-перечерные. Какая-то
мразь привезла нечисть в село. Вот ничегошеньки святого нет у
людей! В светлый праздник! До такого додуматься надо. И где
высадили? Рух скосил глаза. Саженях в тридцати слева, за домами,
небо горело огнем, наяривали балалайки и бубны, и качели подлетали
выше заснеженных изб. Сельский сход, многолюдный и шумный. На то и
расчет, что твари потянутся на свет и голоса. На запах мяса и
крови, и будет тогда Рождество... Бучила перевел взгляд на Ваську.
Черт метался по переулку, жалобно подзывая козу. Если бы не он,
случилось бы страшное...
Из дыры в плетне высунулась мохнатая морда и домовой
протараторил:
– Нашли мышки возок, как же, нашли, миленькие. Терем богатый за
церковью, а на воротах солнышко резное с лучами, возле них возок и
стоит.
– Солнышко на воротах, говоришь? – Рух медленно встал. Его
качнуло. Если может случится что-нибудь особенно мерзкое, то так
обязательно и произойдет...
Сучий возок раскорячился поперек дороги, там где домовой и
сказал. Аккурат у ворот резного двухэтажного терема купца Яшки
Быка. Того самого, которого Рух должен был вроде как охранять.
Доохранялся, в душу ети.