– Добрый человек научил? – спросил Рух у пугливо жмущихся
стариков.
– Он, – кивнула бабка.
– А жертву кто приносил?
– Какую жертву?
– Обыкновенную, человеческую, ведь из ничего не рождается
ничего.
– Никакую жертвину мы не делали, – побожилась Матрена. – Чай не
нехристи. Добрый человек сказал, как слепить и слово какое
замолвить, и оставил скляночку малую, сверху на снегуру вылить
велел.
– Скляночку, говоришь, – Рух присмотрелся к черному подтеку на
башке снежной бабы. Наскреб ногтем потемневшего снега, принюхался и
попробовал на язык. Определенно кровь, сладкая, отдающая железом,
человеческая кровь. Плюс что-то еще, странный, тревожащий
привкус.
– Скляночка где? – он выплюнул растаявшее, кроваво-снежное
месиво.
– Нету скляночки, – злорадно сообщила Матрена. – Добрый человек
велел разбить и в реке утопить. Кузьма так и сделал. Да,
старый?
Дед Кузьма делал вид, будто оглох, с интересом разглядывая
висящую в углу, покрытую хлопьями инея паутину.
– Де-ед! – повысила голос старуха.
– Ай? – очнулся Кузьма. – Ты, матушка, не злобись, запамятовал я
склянку разбить.
– Ирод, – ахнула бабка. – Я ж обещала!
– Если обещаешь, надо все делать самому, запомните, бабушка! –
Рух затащил старика в избу и ласково попросил. – Давай скляночку,
дед.
– Это я щас, это я мигом, – дед засуетился, упал на карачки и
нырнул куда-то под печь. Выпрямился, потрескивая суставами, и
протянул на сухонькой дрожащей ладони пузыречек дымчатого стекла,
закупоренный пробкой.
– Жалко выбрасывать, – повинился Кузьма и спрятался за
Бучилу.
Ворвавшаяся следом Матрена дышала огнем.
– Так, села и ротик закрыла, – приказал Рух, спасая свое
драгоценное время и несчастного деда Кузьму. Матрена неожиданно
подчинилась, бессильно опустившись на лавку.
Рух посмотрел сквозь скляночку на лучину. На стекле были
выдавлены незнакомые символы, колдовская тайнопись скорее всего.
Греческие буквы без системы и остроугольные руны, остальные знаки
опознать не сумел. Судя по всему, какое-то сдерживающее заклятие.
Голову посетила запоздалая мысль о пользе образования, а не водки и
баб. Пробка - кусочек осины обожженный до черноты, поддалась с
легким хлопком. Бучила осторожно принюхался. Пахло болью и
расколотыми костями. Да нет, не может этого быть. Внутри склянки
содержалась кровь и живая человеческая душа. То, что с легкостью
заменило необходимую жертву для ритуала призыва Снегурочки.
Страшное, проклятое колдовство. Человека пытками доводят до
исступления, а отлетевшую душу ловят в специальный сосуд. Какого
хера тут вообще происходит?