– Пока нет, но разреши представиться, – гость снял капюшон,
открыв пепельно-седые волосы и испещренное неряшливо зашитыми
шрамами лицо. – Я Ивор, а моего друга зовут Александром.
Александр, державший в руке подозрительного вида мешок, откинул
капюшон, показывая узкое, бледное лицо с нездорово блестящими
голубыми глазами. Рух чувствовал идущую от обоих волну колдовского
холода. И смерти.
– Кто вы? – спросил он. – Умранки или выбрухи? Мертвяками воняет
от вас.
– Будь повежливее, упырь, – предупредил Александр.
– Тебя забыл спросить, – фыркнул Бучила.
– Мы не ищем ссоры, упырь, – улыбнулся Ивор, растянув жуткие
шрамы. Лучше б не улыбался. – Ты прав, Заступа. Мы умранки, так уж
случилось, надеюсь, с этим не будет проблем?
– Может будут, а может и нет, – пожал плечами Рух. Появление
странной парочки предвещало только беду. Умранки, твари,
рождающиеся, если колдовством удается вдохнуть в умиравшего жизнь.
Так умранки и балансируют на границе мира мертвых и мира живых. Не
живой, и не мертвец, сохранивший рассудок, нечувствительный к боли,
не способный мечтать, сострадать и любить. Хреновая участь. – Чего
вас сюда без приглашения принесло?
– Мы разыскиваем некоего Николя Фонтенбло, – сообщил Ивор.
– Здесь таких нет, – отрезал Бучила. – Валите в жопу, со всем
уважением.
– Тебе возможно знаком под другим именем, – не смутился умранец.
– Он черт, вот такого вот ростика, рожа наглая, кончик левого рога
обломан, в правом ухе золотая серьга.
– Вор, прохвост и обманщик, – закончил всеобъемлющее описание
Александр.
– Ах этот, – Рух отчего-то совершенно не удивился. Ну не могло
все гладко пройти, не в Васькином это духе. – Прошу за мной.
Он вернулся в опочивальню и рассмеялся. Васькина мохнатая
задница торчала из крохотного оконца в стене, копыта яростно
молотили воздух, хвост дергался полоумной змеей. Дорогой друг
пытался скрыться не попрощавшись. Умотанные девки спали спокойным и
здоровым сном.
– Вот ваш Николя, – Рух подошел и ткнул пальцем в мохнатую жопу.
– Эй, Николя драный, к тебе тут пришли!
Васька засипел, пытаясь безуспешно протиснуться в узенькую дыру.
Застрял окончательно, ножки обреченно обмякли.
Ивор ухватил за хвост и выдернул черта обратно, брезгливо держа
на вытянутой руке. «Сильный ублюдок», – отметил про себя Рух.
Васька с виду хлипенький, а весу в нем, наверное, пудика три.