– Погодь, я сейчас, – Бучила выбарахтался из сугроба и дал
Ковешникову знак спускаться.
Под стеной дома собрались взмокшие, возбужденные и
настороженные.
– Окно будем вскрывать, решеток нет, – Васька заглянул в
темнеющее окно и вытащил из-под шубы гнутую железяку в локоть
длиной. Затрещало ломающееся дерево.
– Держи, держи, – Васька засуетился, и Рух едва успел подхватить
выпадающее стекло. Черт запустил руку внутрь, нашаривая шпингалет,
щелкнуло, и окошко открылось.
Рух залез первым и чутко прислушался. Внутри стояла гробовая,
гнетущая тишина, ни голосов, ни звона посуды, ни шагов, ничего из
того, что обычно слышится в нормальных домах. Может, и правда
уехали? В полутьме просматривались мягкая мебель и книжные
полки.
– Все спокойно, – Рух посторонился, пропуская подельников.
– Холодно как, – пожаловался Васька.
– Раз не топлено, значит, точно нет никого, – обрадовался
Бучила. – Так, ваше благородие, где купец коллекцию прячет и чахнет
над ней?
– Чего не знаю, того не знаю, – Ковешников зажег фонарь,
разогнавший тьму на пару шагов. – Будем искать. Только, чур,
разделяться не надо. Я один не пойду.
– Боишься?
– Есть такое, – признался Ковешников.
–А я вот ничего не боюсь, – Васька бесстрашно полез вперед.
Пьяный что ли? Вроде не пил...
Дверь вывела в залитый чернотой коридор, украшенный гобеленами
со сценами волчьих облав и видами разных слюнявых собак. Рух
невольно поежился. Не к добру такие картины, ох не к добру, их
обожают охотники, и будет не приятно, если хозяин вдруг все же
дома, и у него есть ружье...
Васька сунулся в первую попавшуюся дверь, раздался сдавленный
вопль, бесстрашный черт вылетел обратно, с размаху убился об стену
и упал, то ли потеряв сознание, то ли притворившись мертвым.
Рух вытащил один из позаимствованных у Альферия Францевича
пистолей и осторожно заглянул внутрь, готовясь к самому худшему. И
сам с трудом подавил рвущийся крик, когда навстречу, из темноты,
выросла огромная, оскаленная фигура. Какая-то сука догадалась
поставить медвежье чучело прямо возле двери. Стены комнаты были
густо завешаны головами невинно убиенных зверей. Вот никогда херни
этой не понимал. Бучила громко сглотнул и закрыл проклятую
дверь.
– Что там? – с придыханием спросил Ковешников.
– Трофеи охотничьи, – Рух легонько пихнул Ваську ногою под зад.
– Вставай давай, смельчак недоделанный, медвежьего чучела
испугался.