-да,
истинно так. Лепо иже на небеси». Хоть о соитии с поросенком у него
испроси. Так полоумненького и прозвали монахи между собой —
Лепоиже. Остались нелюдинцы с похабными фресками, которых бы
устыдиться сам Сатана и с великой обидой на всех служителей
разнообразных искусств. Пришлось другого иконописца искать и уж за
ним пуще чем отец за дочкой-вертихвосткой следить.
Бучила вошел за ограду, в
груди остро и неприятно кольнуло. Он поморщился, стараясь не
глядеть на кресты. Намоленное место железом каленым нечисть всякую
жжет, долго не выдержать, если соломки кое-какой заранее не подстелить. Рух не
подстелил, некогда было, теперь надо дело обтяпать быстро и чисто,
пока не свернуло в бараньи рога. Отца Иону, попа нелюдовского, надо
бы за ворота истребовать, да не пойдет сколь не зови. А без попа
никуда, дите украденное надо в церкви вымаливать, другого выхода
нет. Иона человек неплохой для попа, только упертый и себе на уме.
Но договориться с ним можно. До Ионы был отец Тимофей, веры и
честолюбия преогромнейших человек, великими свершеньями грезил и
должностями. Может даже митрополитом стать помышлял. Тесно ему было
в Нелюдово, не мог себя проявить. Оттого пил безмерно, а
похмелившись, перед иконами спину до крови плеткой стегал.
Поскучал-поскучал и ушел, однажды, в Гиблый лес
нечисти божье слово нести. Святой человек и здорово преуспел.
Следующим утром у ворот лукошко нашли, а в нем куски отца Тимофея,
косточки разные и потрошки. Многого не хватило. Тогда и прислали
Иону, попа молодого и без амбиций. В мученики не рвался, в церкви
тихо сидел, с Бучилой старался пути-дороженьки не сводить. Понял — здесь, в
дебрях нечистых, без Заступы не обойтись. У всех еще на памяти
Прокудино, село в пяти верстах по реке. Местный поп своего Заступу
извел, так и зима не минула, опустело село, кого выкосила гнилая
болезнь, кого чудища пожрали, кто обратился в бега. Остался батюшка
без паствы, среди могильных ям и ветшающих изб, умишком тронулся и
одичал. Видели его голого, косматого, грязного, жрущего падаль на
полянах лесных. Потом сгинул, но до сих пор рядом с брошенной
деревней, нет-нет, да слышали редкие мимохожие надрывный,
жалостный вой.
Рух остановился, не дойдя до
церкви десяток шагов. В животе ныло, голова пошла кругом, макушку
пекло. Он покачнулся, едва не упав. Тихо