— Разве можно так ходить в походе? Что толку в нашей охране? –
не унимался Муса. – Были бы мы на Кавказе, чеченцы давно бы и людей
перебили, и обоз себе захватили.
Коста был с ним полностью согласен. Тот образ войны, который
отложился в его голове за годы, проведенные в ОКК, и то, что он
успел увидеть, пока разыскивал отряд Бебутова, выглядели
совершенными противоположностями. Куда девался гроза турок и
персов, князь Эриванский? Что за странный план он придумал?
Огромное войско по-черепашьи ползло в сторону Пешта, позволяя
венграм беспрепятственно отступать. Этот неспешный марш с
бесконечными бивуаками вскоре все жилы из него повытягивал.
Что же касается поручения следить за черкесами, он находил его
абсолютной бессмыслицей. Тот, кто его придумал, ничего не понимал в
горцах. Для них слово честь – не пустой звук. Горцы – не поляки!
Это ляхи могли придумать частушку «восемь львов, четыре птицы
охраняют семерых негодяев» про памятник в Варшаве семерым
генералам, которые остались верны присяге и не присоединились к
восстанию в 1830 году[3]. Подумать только! По-польски человек чести
– это негодяй! Нет, черкесы, они другие. Данное слово держат
крепко. И если и есть, чего опасаться, так это их привычки грабить
побежденных.
— Венгерские газеты полны сообщений, что русские привели с собой
орду дикарей, от которой стоит ожидать любых мерзостей, вплоть до
поедания детей. Нужно горцев предупредить, чтобы держали себя в
руках, – объяснил Коста командирам усиленного кавказского
дивизиона.
— Мы все понимаем, – кивнул Кундухов. – Ты, Зелим-бей, в Европе
человек бывалый. Тебе и поводья в руку. Объясни людям, как
правильно себя вести. Тебя послушают. Заговоренного не забыли на
Кавказе.
Так отставной хорунжий, а ныне толмач отряда, превратился, сам
того не ожидая, в комиссара Дикого дивизиона, хотя такого названия
и такой должности еще не придумали. До Дикой дивизии и комиссаров
еще жить да жить России-матушке.
Неожиданная роль и, оказалось, несложная. Горцы быстро уяснили,
что грабить население нет никакой нужды. Венгры сами несли все, что
не попросишь. Их привлекала и восточная экзотика, и неожиданное
сродство. Как они утверждали, им было понятно множество черкесских
слов. Как, откуда? Коста не понимал. Хотя что-то такое азиатское
было в белокурых мадьярах. Не в лицах, но, по крайней мере, в
одежде. Короткие рубахи, не закрывающие низ живота и спины, широкие
шаровары и, главное, бурки. Да, венгры из простонародья щеголяли в
бурках-губах, единственное отличие которых от кавказских – рукава.
А еще они любили острую еду и быстрый зажигательный танец –
вербункош и чардаш, цель которых – показать силу и удаль
мужчины[4]. Чем не кавказцы?! Обижать таких – харам.