«Как в таких обстоятельствах мы позволяем венграм спокойно
отходить? – с досадой ломал голову Коста. – Совсем этот Паскевич
мышей не ловит».
Помог случай. То ли гонвед привык к русской нерасторопности, то
ли с ним сыграла злую шутку мадьярская беспечность и склонность к
сибаритству. Корпус (скорее дивизия) генерала Надь-Шандора
расположилась в Дебрецене, считавшимся вторым по значению городом в
Венгрии. Всю ночь солдаты отдыхали, а офицеры пировали. Их
чествовали местные жители, восхвалявшие подвиги славных защитников
отечества. Утром генерал спокойно выехал из города, покуривая
сигару, и застыл в удивлении. Перед ним открылась картина
строящейся в боевые порядки огромной русской армии. Спешно отдал
распоряжение развернуть батальоны.
После артиллерийской подготовки Паскевич отдал приказ атаковать.
Венгры держали фронт три с половиной часа. Но силы были слишком
неравны. С левого и правого флангов их стали охватывать русские
кавалерийские дивизии. Удача выпала на долю казаков и горцев на
левом фланге. Стремительной атакой они смяли мадьярские батальоны и
гнали их 14 верст, захватывая пленных, знамя, орудия и часть обоза.
В полном беспорядке, потеряв две тысячи человек, корпус
Надь-Шандора бросился отступать. Преспокойно проскользнул мимо 2-й
легкой кавалерийской дивизии, скрывавшейся в высокой кукурузе на
правом фланге.
— Мне не дали приказа атаковать, – оправдывался потом ее
командир.
Его особо не ругали. В лагере праздновали победу, вместо того
чтобы преследовать Гёргия.
— Этак мы каши быстро не сварим! – в сердцах высказался Коста в
кругу знакомых.
— Зато – отличились! – не согласились с ним горцы[1].
Как ни странно, Коста оказался неправ. Не прошло и недели, как в
мадьярском стане собрался военный совет, на котором было принято
решение о капитуляции.
— Надежда потеряна! Бем разбит под Темешваром австро-русскими
войсками, – мрачно сообщил своим генералам Артур Гёргий.
Молодой, честолюбивый и благородно-рыцарственный военачальник,
он отчетливо понимал: шесть миллионов храброго народа лишились
последнего шанса отстоять свою свободу. С юга к его армии
приближался австрийский корпус. На севере русские. Конечно, можно
бросить громоздкий обоз и попытаться снова вырваться из окружения,
как он с успехом уже делал не раз на протяжении двух месяцев. Но на
что дальше надеяться? На холеру? Это противно чести.