– Сдавайся.
Я послушно опустила бесполезный веер и тут же получила
болезненный шлепок по руке.
– Никогда! Слышишь, никогда так не делай, – прошипела женщина. –
Лучше пожертвовать рукой, чем жизнью.
– Ах! – я затрясла кистью, ощущая, как руку от запястья до локтя
прострелила боль.
– Я ведь могла ударить по корпусу, – объяснила она. – Или
перерезать горло. А ты так неосмотрительно раскрылась.
– Но что же делать? Оружия я уже лишилась, госпожа.
– Ты можешь отступить, – она приблизилась вплотную, и я сделала
шаг назад. – Или закрыться рукой, – она замахнулась, и я
инстинктивно подняла руку, защищая лицо от удара, которого так и не
последовало. – Можешь бросить остатки веера в меня.
– О!
Подняв его с земли, я задумчиво рассматривала рукоять.
– Интересно.
– Говори! – велела она, поощрительно улыбаясь.
– Значит, даже в безвыходной ситуации есть хотя бы три
выхода.
Семечко Лотоса кивнула. В этот миг я метнула веер. Она легко
отмахнулась от него, но раскрылась, и в тот же миг я попыталась
провести подсечку, присев ниже.
– Хорошая попытка, – услышала я и поняла, что прижата к земле, а
коса моя зажата в руках наставницы.
Наконец я ощутила свободу и смогла выпрямиться и
встать.
– Прекрасно! – услыхала я голос жены наместника, которая вопреки
запрету вышла из своих покоев, привлеченная шумом
снаружи.
Чистый Фарфор ради приличия надела шляпу и перекинула сверху
светлое шелковое полотнище, через прорехи в котором все было видно,
но скрывающее ее лицо. Семечко Лотоса приветливо кивнула, а я
поклонилась.
– Прошу прощения, что потревожили госпожу, – сказала Семечко
Лотоса.
– Ах! Не стоит, – оборвала та извинения. – Я услыхала шум во
дворе, и мне стало интересно.
Служанка подставила туфли, и супруга наместника спустилась во
двор. Подойдя вплотную, она достала из рукава веер. Рука взлетела,
грациозная и изящная, как ветка речной ивы на ветру. Веер раскрылся
с сухим щелчком.
– Вот так, Маленький Цветок, – сказала она и протянула мне
веер.
Я взяла изящное изделие и залюбовалась. На шелке, натянутом на
простые бамбуковые рейки, была роспись – горы и воды, а также
изречение.
«Воды не иссякнут,
Горы не сотрутся,
Небо дарит милость».
– О! Как красиво, – невольно восхитилась я.
Я не припоминала такого в ее вещах, следовательно, это что-то
новенькое. Должно быть, это был подарок самого наместника –
обещание вечной любви. Не мои ли художества с именем господина тому
виной?