— Ты забываешься! — выкрикнул, скорее, даже провизжал
Жебокрицкий. — Тебя не было на том суде. Это нынче совсем другой
Шабарин, я сам был ошеломлен. Может, именно из-за моего
замешательства этому сосунку и удалось выиграть дело. И да, я жду
от него атаки.
— Прошу простить меня, господин Жебокрицкий, но я две недели уже
не видел свою семью и не имею возможности заниматься посевной, —
голос Лавра стал смиренным и покорным. — Я с вами и жизнь свою
положу, если надо, но мы не можем же сидеть в доме и не выходить.
Уже больше двух недель!
По шагам и звукам я определил, что разговор ведется возле стола,
и, скорее всего, хозяин сидит, ну а холоп стоит. А ведь Лавр —
дворянин, а покоряется, словно челядник невольный.
— Ты сетуешь на то, что не видишь семью? Я потерял большее — не
поехал, вопреки традиции, к Дмитрию Васильевичу. А ты знаешь, что в
это время мы всегда с ним ходим на медведя, и что без Курбацкого
было бы сложно… Много чего было сложно. Так что будь рядом и защити
меня! Или выплачивай все долги и выдворяйся прочь с моих земель! —
продолжал говорить на повышенных тонах Жебокрицкий.
— Простите, — словно проблеял, сказал Лавр.
— Ты выяснил, кто убил этого крестьянина? — уже более спокойным
тоном спрашивал Жебокрицкий.
— Я не могу этого сделать, так как постоянно нахожусь при вашей
особе. Думаю, что это сделали те, кто поджёг дом Шабарина. А могло
быть и простое ограбление. Вы же передали Никитке семьдесят рублей
за то, что он спалит мастерскую Шабарина, — сказал Жебокрицкий, и
по его шагам я понял, что он приблизился к тому сундуку, что я
вскрыл, и на который только лишь повесил замок, не замыкая его.
Я приготовился действовать. Если сейчас хозяин кабинета поймёт,
что в его вещах рылись, он обязательно будет осматривать кабинет,
найдёт меня, и тогда я могу оказаться в менее выигрышном положении,
поэтому нужно решаться и действовать на опережение.
— Все эти ожидания выбивают меня из нормальной жизни! Я даже
забыл закрыть замок на сундуке. Может, пора решить вопрос с
Шабариным? Убейте его наконец! — выкрикнул хозяин кабинета.
Сидя в шкафу, я выдохнул — мой враг посчитал, что сам растяпа, а
внутрь сундука не полез. Ещё бы чуть-чуть, и я выскочил бы, как
чёрт из табакерки, и начал убивать. А пока, несмотря на то, что
ноги у меня изрядно затекают, а спина побаливает из-за неудобства,
я всё ещё считал более верным оставаться этаким невидимкой в
шкафу.