— Призовите Велемира!
Толпа качнулась, как трава под ветром.
— Призовите волхва, — повторила Радана. Голос её был звонок, она
стояла, зажатая двумя стражниками, но в её глазах был вызов.
— Пусть Велемир скажет, кто он. Пусть волхв решит. Пусть!
— Увести её, — бросил один из воевод.
— Ты боишься, — сказала Радана, — боишься услышать, что твой
топор пойдёт не по тому горлу.
Стражник замахнулся, чтобы заткнуть её, но остановился. Потому
что над двором прошёл голос.
— Пусть волхв скажет, — сказал кто-то из толпы.
— Да, пусть Велемир решит.
— Призвать Велемира! — загудело над площадью.
И тогда, из темноты галереи, шагнула Ольга.
— Призову, — сказала она. — Но если Велемир не придёт — топор
падёт.
И она подняла руку.
— Велемир, если слышишь — приди.
Тишина. И — ветер. Он пронёсся по двору, качнул знамёна. Пламя
на факелах дрогнуло, но не погасло. И в этом ветре родился звук.
Голос. Не человеческий. Не звериный. Шорох, гул, треск деревьев,
звон ручья, крик сокола.
— Я здесь.
Он не вошёл. Он явился. Велемир. Волхв.
Высокий. В белых одеждах, затканных узорами солнца и змей. Волос
— седой, глаза — как небо перед бурей. В руке — посох из тёмного
дерева, с трещиной, где, казалось, спало молчание.
—Кто звал меня? — спросил он.
— Я, — сказала Радана. — И они.
Велемир взглянул на неё, и в том взгляде было знание.
— Ты — чаша. И ты — полна.
Он повернулся к Илье.
— А ты — тот, кого я видел в пламени. Чужой. И всё же ты
свой.
— Кто он? — спросила Ольга. — Враг? Колдун? Или тень беды?
Велемир поднял руку, и амулет на груди Ильи вспыхнул золотом.
Свет упал на лица, на мечи, на дерево помоста.
— Он — не враг. И не друг. Он — песнь. И песнь ещё не
допета.
— Слов много, — сказала Ольга, — но где ответ?
— Вот он, — ответил Велемир. — Если ты убьёшь его — песнь
прервётся. Но если ты оставишь его — песнь изменится. Как — не
знаю. Но одно я вижу: его кровь не решит твоих бед.
— А чья решит? — спросила Ольга.
Велемир посмотрел на неё — долго, тяжело.
— Время покажет. Но не он.
Ольга молчала. Ветер стих. Толпа ждала.
— Отпустите его, — сказала она. — Но пусть не думает, что живёт
без долга.
Она посмотрела на Илью:
— Ты остаёшься. Но отныне — ты идёшь там, где я скажу. И если
твоя песнь будет ложна — ты упадёшь раньше, чем последний звук
умрёт.
Илья встретил её взгляд.
— Согласен.