— Ну что ж… Пусть будет так.
Вадимир поставил топор у двери.
— Кров — значит крепость. А крепость — значит рука. Если надо —
будет рука. Если надо — будет меч.
Старик посмотрел на них всех. А потом прошептал:
— Тогда… живите. И ждите. Потому что если судьба вас сюда
привела — значит, вскоре сюда придёт… что-то ещё.
За столом было тепло. Пламя в печи играло на стенах, рушниках и
старых куклах-оберегах. В воздухе пахло хлебом, мёдом и сушёными
травами. Илья сидел рядом с Вадимиром и Раданой, перед ними лежала
простая пища — хлеб и соль.
— Ешьте, — сказал Гостомысл, отламывая корку. — Хлеб у нас не
богатый, но честный. Соль — правдивая.
Илья отломил кусок, обмакнул в соль и попробовал. Вкус был
простой, землистый, с теплотой печи.
— Хороший хлеб, — сказал он. — Лучше, чем у многих.
— Хлеб хороший, да мало его, — ответил Гостомысл, покручивая
бороду. — Урожая не будет, если рук нет. А рук у меня — одна да
старая.
Радана подняла глаза.
— А кто вам помогает?
Гостомысл усмехнулся.
— А некому. Был сын — на войне пропал. Была сноха — в земле
лежит. Внук мой Княгине служит. А я вот остался. Гляжу на печь да с
нею говорю. Она греет, а я ей — спасибо. Вот и всё хозяйство.
Вадимир откинулся к стене.
— Завтра мы будем твои руки. И дров нарубим, и воду натаскаем. В
этом мы знаем толк.
Гостомысл глянул на него и кивнул одобрительно.
— Вот и ладно. А ты, девка, — обратился он к Радане, — травы
знаешь?
— Знаю, — ответила она. — И настои сварю, и печь истоплю.
Старик глянул на Илью.
— А ты, чужак, чем силён?
Илья взглянул на свои руки.
— Стану тем, кем нужно. Если надо — помогу. Если надо —
послушаю.
Гостомысл отломил ещё кусок хлеба.
— Вот и договорились. А завтра — работа. Земля любит, когда её
чуют рукой. А печь любит, когда её кормят.
Илья выдохнул. Тепло от еды и огня потянуло в сон. Он потёр
лицо.
— Дедушка, я спать. Где нам лечь?
Гостомысл указал на лавки у стены.
— Устраивайтесь здесь. Изба мала, но она вас примет. Лавка —
мягче земли, а печь — теплее травы. Спите. Утро всё скажет.
Они устроились, как сказано. Вадимир положил топор под голову,
Радана свернулась клубком под старым полотном. Илья лёг на широкую
лавку, чувствуя, как тепло печи ложится на спину. Глаза закрылись
тяжело, как дверь.
Мир изменился. Он стоял посреди поля — густого, травяного, но
над ним висел дым битвы. В воздухе пахло кровью, железом и горящей
землёй.