— Это пиратский корабль, а не
прогулочная шхуна. Свободен — значит, вали за борт или на берег.
Выбирай.
Филипп скрестил руки, выпрямился еще
сильнее, и в его взгляде мелькнула та самая надменность, которая
меня бесила. Он молчал, но поза его кричала: не сдвинусь. Я видел,
как его глаза метнулись к Марго, как он стиснул зубы, будто
держался за последнюю ниточку. Морган фыркнул, шагнув ближе:
— Ты слышал Крюка? Свободен —
значит, пошел вон. Или тебе ноги помочь вынести?
Филипп бросил на него острый
взгляд:
— Я не юнга, чтобы меня пинками
гнать, — повторил он мою фразу, хотя не мог ее слышать, — без
Маргарет не уйду.
Марго наконец подняла голову. Ее
лицо было каменным, только пальцы, сжимавшие бинты, дрогнули.
Долг я оплатил — Филипп свободен, но
он, черт возьми, не уходил! И что теперь? Выкинуть его за борт?
Запереть обратно в трюм? Я встал, опираясь на стол, — рана заныла.
Подошел к Филиппу, глядя ему в глаза:
— Ты слышал, что я сказал. Свободен.
Но если остаешься — это не благотворительность. Здесь каждый за
себя отвечает.
Он не отступил, только коротко
кивнул. Я видел в нем смесь гордости и отчаяния — он цеплялся за
Марго, как за спасательный круг. И это меня бесило. Но выгонять
силой я не стал.
Морган кашлянул, явно сдерживая
желание врезать этому упрямцу:
— Крюк, может его того? — Генри
провел пальцем по шее. — Он же сейчас на берег побежит и все
испанцам выложит!
— Не побежит, — отрезал я, хотя сам
в этом не был уверен.
Филипп бросил на меня тяжелый:
— Маргарет остается со мной.
Марго наконец заговорила:
— Я не вещь, Филипп, чтоб за меня
решать.
Он повернулся к ней. В его глазах
мелькнуло что-то на обиду или злость. Но он промолчал.
Я смотрел на них и понимал: ситуация
осложняется. Отпустить Филиппа я согласился, но он не уходил, а
Марго, похоже, не собиралась его поддерживать. И что теперь?
Оставить их тут, как кошку с собакой, и ждать, пока
перегрызутся?
Филипп стоял посреди каюты. Марго
отошла к шкафу, сложив бинты, и молчала, будто ее это вообще не
касалось. Морган бурчал что-то себе под нос, явно сдерживая желание
врезать этому дворянчику, а Стив торчал у двери, скрестив руки, с
видом человека, который ждет, когда все это наконец взорвется. Я
сидел за столом, откинувшись на спинку стула, и смотрел на
Филиппа.
Тишина тянулась.