Я сел рядом с Рихтером и Кудряшовым. Геолог раскрыл на столе
карту, попутно отправляя в рот ложку супа:
— Вот здесь, — он ткнул пальцем в точку южнее Бугульмы, — первые
признаки должны появиться уже в верхних слоях. Но настоящие залежи
глубже.
Вагон мерно покачивался. За окном проплывали бесконечные
просторы средней России.
После обеда я вернулся в купе. Хотелось еще раз просмотреть
записи Ипатьева, пока есть время. День медленно клонился к вечеру,
дождь усилился. Под мерный стук колес я углубился в изучение формул
и схем, оставленных академиком.
Внезапно поезд начал заметно снижать скорость. В дверь постучал
Рихтер:
— Леонид Иванович, встречный состав сигналит. Что-то случилось
впереди.
Мы вышли в тамбур. Сквозь пелену дождя было видно, как медленно
проплывает мимо товарный поезд. Машинист встречного отчаянно махал
руками, показывая что-то впереди.
— Похоже на размыв пути, — пробормотал Рихтер, вглядываясь в
сумерки. — Осенние дожди могли подмыть насыпь.
Я посмотрел на часы. Около шести вечера. До темноты оставалось
совсем немного.
— Соберите всех инженеров в моем купе, — распорядился я. — Нужно
обсудить ситуацию.
Через десять минут в тесном пространстве купе собрались Рихтер,
Лапин, Кудряшов и Островский. От их мокрой одежды шел пар, окна
быстро запотели.
— Ситуация осложняется, — начал я, разворачивая карту. —
Впереди, возможно, проблемы с путями. А у нас ценный груз, который
нельзя надолго оставлять под дождем.
— Можно укрепить крепления дополнительными тросами, — предложил
Рихтер. — Но качка на размытых путях все равно будет сильной.
— А оборудование в лаборатории... — подал голос Островский. —
Некоторые приборы очень чувствительны к тряске.
Лапин хмуро посмотрел в окно:
— Ночью будет еще хуже. Видимость никакая, дождь
усиливается...1
— Нам нельзя останавливаться надолго, — я постучал пальцем по
карте. — До Мурома еще около ста километров. Там сможем провести
полноценный осмотр состава.
Паровоз дал протяжный гудок. Поезд медленно тронулся, осторожно
продвигаясь по размытому участку. Вагоны начало сильнее
раскачивать.
— Пойду проверю лабораторию, — Островский поднялся, хватаясь за
стенку купе для равновесия.
— Я с вами, — Кудряшов последовал за ним. — Надо закрепить
геологические образцы.
Мы остались втроем. Рихтер достал свой потрепанный блокнот,
исписанный формулами и схемами: