— Гаврила Романович, - отвечал я мною уважаемому человеку, -
Тихим сапом Наполеон прибирает к своим рукам всю Европу. Если бы не
русский флот, он бы уже пробовал высаживаться в Англии. Английский
бульдог сильно потрепан, но он всё ещё бульдог. Уничтожая одного
врага России, в виде Англии, мы порождаем другого зверя. И он не
более и не менее опасен и вреден для России, чем Англия ранее.
Я открыл свой портфель и достал оттуда не вышедший в тираж номер
«Монитора». Добыть эту французскую газету получилось благодаря
развитой шпионской сети во Франции. Это пусть Талейран что угодно
кричит, хоть с пеной у рта доказывая свою лояльность Наполеону
Бонапарту, но он уже вовсю играет против императора Франции. Без
министра иностранных дел Франции подобный документ не оказался бы у
меня в руках. Более того, отсрочка моего доклада не была связана с
тем, что я не готов к нему, как думали многие, злорадствовали, что
Сперанский, наконец, в чём-то промахнулся и не успел вовремя
подготовить необходимый документ.
Я ждал именно этого пасквиля на Россию. Да, некоторые сомнения
вызывало то, что газета так и не была издана во Франции. И я знал,
почему именно. Как и в прошлой истории, Наполеон Бонапарт собирался
уничтожить всех своих потенциальных конкурентов за монаршим столом,
чтобы меньше иметь претендентов на французский престол. И я, как
мог, оттягивал этот момент, понимая, что когда не станет двух
потенциальных королей Франции, нынешний император начнет все больше
обострять ситуацию до войны с Россией – единственным препятствием
для его полной власти в Европе.
Правда заключалась в том, что мы, действительно, пока ещё не
готовы к войне с Францией. Я не скажу, что мы её не выиграем, не
могу сомневаться в силе русского оружия, в гении Суворова, который
всё ещё на коне, пусть его самочувствие, порой, и не позволяет
старику жить полноценной жизнью. Полгода назад была запущена
программа, инициированная мной и Барклем де Толли. Минимум нужен
ещё год, чтобы мы смогли реализовать хотя бы две трети от всего
задуманного.
— Читайте, господа, на досуге! - сказал я, положив на стол ту
самую французскую газету. - Прошу вас, только не сильно
распространяться об этом. Я, на самом деле, не хочу войны, но все
ли зависит от нас, если воевать хотят другие. Если наши враги хотят
войны, мы не сможем отвернуть глаза и не ответить на вызов. Это
будет бесчестно, словно смалодушничать перед вызовом на дуэль.