На столешнице появилась толстая
амбарная книга.
— Ваши имена, — портье
неспешно раскрыл книгу на середине. В его руке появилось
самопишущее перо.
— Марийка Костова, —
представилась девочка. И, покосившись на брата, добавила:
— Йордан Костов. Мы путешествуем вместе.
Услышав фамилию пассажиров, портье
вздрогнул. Впрочем, это можно было списать на неверный свет
газовых рожков. Взяв себя в руки, мужчина старательно записал
данные.
— Цель пребывания
в гостинице?
— Мы ищем папу, —
выпалил Йордан. — И маму.
Портье кивнул. И сделал какие-то
пометки в амбарной книге. Марийка обратила внимание
на то, что тряска в вагоне практически
не ощущалась.
— На каком этаже хотите
поселиться? — спросил портье.
— Повыше, — заявил мальчик.
Его сестра даже рот не успела раскрыть. — Чем выше, тем
лучше.
Мужчина добродушно улыбнулся.
И сделал соответствующую
пометку.
— Должен вас предупредить о правилах,
касающихся проживания в отеле, — портье строго посмотрел на
собеседников. — Их несколько. Первое: плата за проживание и питание
не взимается, но вам придётся участвовать в вечерних голосованиях.
Второе: вы сойдёте с поезда лишь в том случае, если господин
Тресинский решит вас отпустить. Поэтому в билетах не проставлен
пункт прибытия. Третье: входить в запертые реальности
запрещено. Четвёртое: претензии, касающиеся свежести утренних
газет, не принимаются. Всё понятно?
Дети дружно кивнули.
— Отлично, — портье хлопнул
по гостиничному колокольчику. — Рад приветствовать вас
на территории «Вояжа». Располагайтесь поудобнее,
ни в чём себе не отказывайте.
По лестнице со второго
этажа спустился коридорный.
— Идёмте. Я покажу ваш
номер.
Портье снял с гвоздика
на стене ключ с биркой из слоновой кости
и передал его коридорному. На бирке значился номер «17».
Коридорный, плотный приземистый мужчина с гладко выбритым
лицом, ловко подхватил саквояжи гостей и зашагал
к дальней двери. Дети последовали за проводником. Когда
Йордан проходил мимо широкого трёхстворчатого окна
с деревянной рамой, то увидел, как мимо проносятся
склады, старые хибары и грузовые ветки железнодорожного
полотна. На горизонте высились нещадно коптящие трубы
целлюлозной фабрики.
Коридорный поставил саквояжи
на пол, открыл дверь в тамбур и пропустил пассажиров
вперёд.
— Прошу, господа.
Дети робко переступили порог, ожидая
погружения в грохочущий кошмар, царство стыков
и гофрированной стали. Вместо этого их ожидало вытянутое
помещение с диванчиками вдоль стен, картинами маринистов
и уже знакомыми газовыми рожками. Окна отсутствовали.
В дальнем левом углу стояла тумба, а на ней —
телефон. Это окончательно выбило Йордана из колеи. Мальчик
никогда прежде не видел телефонов в поездах. А ещё
он не мог уразуметь, как все эти диванчики
с картинами и тумбой поместились в тамбур.