Азбука для побежденных - страница 58

Шрифт
Интервал


— Вот даже как, — удивилась Аполлинария. — Да, это занимательно.

— Занимательно? — переспросил Петрикор. — И это всё?

— А должно быть ещё что-то? — Аполлинария задумалась. — Ну… это имя звучит загадочно, таинственно, благородно, и оно красивое.

Юноша заулыбался.

— Вы проницательны, — сказал он. — Это очень мило. Скажите, вы не хотели бы прогуляться?

Аполлинария с легким сомнением взглянула на череп. Кажется, если бы у черепа имелись плечи, он бы этими плечами пожал, но, увы, плеч не было. В глазах черепа мерцали сейчас синеватые огоньки, а весь его вид говорил — ну, погуляй, что ж такого? В любом случае, ты всегда сможешь вернуться.

— Да, пожалуй, можно, — согласилась Аполлинария. — Сегодня прекрасная погода, почему бы и нет?

— Вот и славно, — обрадовался Петрикор. — Кстати, милая Аполлинария, вы можете называть меня просто Петрик. Это звучит… нежнее.

— Тогда вы можете называть меня Поля, — улыбнулась Аполлинария. — Пойдемте?

— Да-да, идёмте, — кивнул Петрикор. — Я знаю пару удивительно приятных мест в этом Городе, и, пожалуй, мы можем одно из них сегодня посетить.


***

Сперва они прошли через пару известных Аполлинарии переулков, потом свернули во дворы, которые ей оказались незнакомы, и через какое-то время вышли в совершенно новое место, которое вызвало у Аполлинарии некие ассоциации, или, точнее, дежавю. Словно она, Аполлинария, в какое-то неведомое ей самой время посещала похожие места, но вот вспомнить, когда, и при каких обстоятельствах, не представлялось возможным. Дома, мимо которых они шли, имели форму либо буквы «П», либо буквы «Г», пяти- и шестиэтажные они стояли в отдалении друг от друга (в Городе, знакомом Аполлинарии, они располагались обычно теснее), а между домами росли деревья, и были устроены маленькие скверы и детские площадки. Вскоре на одном из домов Аполлинария заметила потрепанный ветром и дождем плакат, на котором… она даже остановилась от удивления. На плакате было лицо Петрикора, окруженное изображением птиц, цветов, и листьев, а под ним имелась какая-то надпись, вот только надпись истрепалась настолько, что прочесть её не представлялось возможным.

— Почему вы остановились, Поля? — спросил Петрикор.

— Там, на плакате, вы, — ответила Аполлинария.

— Ну да, — Петрикор улыбнулся. — Любят. Потому и плакаты. Их тут много. И не только их.