Азбука для побежденных - страница 59

Шрифт
Интервал


Аполлинария оглянулась, и обнаружила, что, оказывается, на домах действительно были плакаты и картины с изображениями Петрикора, и под многими из них имелись надписи. Хвалебные, с благодарностями, и с признаниями. Самые разные. Обругав себя за невнимательность, Аполлинария виновато посмотрела на Петрикора, и произнесла:

— Прошу меня простить, я, видимо, немного задумалась. Вы говорите, вас любят? А почему?

— В двух словах не объяснить, — Петрикор чарующе улыбнулся. — Сударыня, у меня возникла прекрасная идея. Вы не хотите разделить со мною небеса? Давайте поднимемся на крышу, и полюбуемся красотами воздуха и природы?

На крышу? Аполлинария на секунду нахмурилась. Идея лезть в платье на такую высоту не показалась ей в тот момент привлекательной, но обижать Петрикора не хотелось.

— Это безопасно? — спросила она. — Не поймите меня неправильно, но платье несколько не приспособлено для подобного…

— Это совершенно безопасно, — заверил Петрикор. — Верьте мне. Зачем мне вам советовать плохое? Идёмте! Мы пройдем через подъезд, по лестнице поднимемся на чердак, и выйдем на крышу. Да, это труд, я согласен, но оно того стоит. Вид с крыши открывается просто изумительный.


***

Аполлинария помнила, как ловко она пролезала через лючки, когда уходила от погони, прежде чем попасть в Город, но в этот раз путь почему-то оказался в разы сложнее. Ей всё время что-то мешало. То перила лестницы норовили ухватить её за подол платья, то двери распахивались сами собой, преграждая путь, то выщербленные ступени ловили каблуки её башмачков, и никак не хотели отпускать. Петрикор шел впереди, и, казалось, не замечал, что происходит с Аполлинарией, но, как выяснилось чуть позже, он прекрасно всё понимал и знал.

Когда они поднялись на шестой этаж, к лестнице, ведущей на чердак, Петрикор остановился, и повернулся к Аполлинарии — на лице его сияла улыбка.

— Сложно было? — участливо спросил он.

— Да, — призналась Аполлинария. — Почему-то очень сложно.

— Бывает, так случается, что путь ко мне оказывается труден и тернист, — покивал Петрикор. — Но пройти этот непростой путь — честь и слава. Ведь взамен вы получите… впрочем, ни слова больше, сейчас всё увидите сами.

Он ловко, как мартышка, вскарабкался по лестнице, и тут же исчез в тёмном чердачном лазе.

— Петрик, постойте, я не могу так быстро, — попросила Аполлинария. Она поднялась вслед за Петрикором на чердак, и остановилась у лаза — увиденная картина её неприятно удивила. Тут и там на чердаке валялись дохлые, высохшие до состояния пергамента, голуби. Аполлинарии пришлось выбрать крошечный пятачок свободного пространства, чтобы не наступить ни на кого из них.