Азбука для побежденных - страница 61

Шрифт
Интервал


— Потому что я говорю истину, а тот вид — он ложен. Верен только этот, который сейчас перед вами, сударыня.

— Как же вы определили, какой вид правилен, а какой ложен? — спросила резонно Аполлинария.

— Хм. Это же очевидно. Мне дано знание свыше, — пожал плечами Петрикор.

— О чём же это знание?

— О том, что лишь мне, и только мне можно верить, все же прочие виды — лишь искушение, искаженное представление, — в глазах Петрикора мелькнуло что-то такое, что Аполлинария рефлекторно отступила на шаг, едва не поскользнувшись.

— Вот видите, — тут же обрадовался Петрикор. — Как только вы отступили от меня, вы тут же едва не упали. Это ли не знак? Сами небеса говорят вам — лишь рядом со мной вы в безопасности. Стоит отойти лишь чуть-чуть, так сразу…

— Но вы же сами затащили меня сюда, — напомнила Аполлинария. — До нашей прогулки и до этой крыши я ни в какой опасности не была.

— Были, были, — возразил Петрикор. — Только не осознавали этого. А сейчас у вас открываются глаза, и вы начинаете всё понимать. Вот — небеса. Видите? — он указал пальцем в небо. — Вот — я, ваш проводник к безопасности и счастью. Вот — прекрасное творение, которое вы можете лицезреть, — он указал на пейзаж. — А сейчас… — он сделал паузу, — я хочу предложить вам выбор. Либо вы сгинете безвестно и будете страдать, либо я дарую вам крылья, и праведную чистую жизнь. Что выберете, сударыня?

Аполлинария нахмурилась.

— Я не очень поняла вас, — призналась она. — Что именно вы предлагаете?

— Стать моим адептом, конечно, — объяснил Петрикор. — Я посвящу вас в крылатое воинство, и вы будете жить…

— Я стану голубем? — изумилась Аполлинария. — Я верно поняла?

— Голубицей, невинной чистой птицей, — покивал Петрикор. — Будете жить праведно, растить голубяточек, кружить в небе по утрам…

— Гадить на крыши, — не удержалась Аполлинария.

— Ага, — согласился Петрикор. — И на головы ещё можно, тем, кто не признает очевидное. Это прекрасная жизнь, и достойная смерть.

На чердаке, подумалось Аполлинарии.

— Чтобы вы потом хрустели моими костями? — спросила она.

— Ну, вам-то уже будет всё равно, — пожал плечами Петрикор.

— И многие ли соглашаются? — спросила Аполлинария. Спросила, и снова вспомнила чердак — выходит, что многие, видимо.

— Да, многие, — подтвердил Петрикор. — Очень многие. Ведь куда как лучше и удобнее занять один раз достойную позицию, прекратить внутренние пререкания, очистить помыслы, и поддаться своему природному назначению, чем перечить, спорить, сомневаться, и…