Когда-то мои прадеды боролись за независимость, но, проигрывая,
попросили защиты у Шестой Окраины, где правят зверолюды. В жилах
тех тоже присутствует демонская кровь, но ее давно перемешали с
человеческой — это сделало зверолюдов ужасно уродливыми внешне, но
характерами они намного мягче чистокровных демонов. И мои предки
справедливо рассудили, что лучше служить более лояльным и
справедливым правителям, если суверенитет сохранить все равно не
удастся. Однако уже через несколько лет наше княжество отбила
Седьмая Окраина — и в назидание за неподчинение установило особо
жестокие порядки. Казалось бы, мы наказаны за решения своих
предшественников, но почему тогда все остальные княжества,
присоединившиеся добровольно, несут точно такую же ношу и тоже
отдают самых красивых девиц на потеху ужасным монстрам?
Зохар наконец заскрипел резким голосом по нервам, проигнорировав
все приветствия в свой адрес и начав с какой-то вообще посторонней
темы:
— Одна из моих жен умерла в прошлом месяце, князь, — он
обратился к моему отцу.
— Примите наши соболезнования, сударь!
Демон перебил отца:
— Да срать я хотел на нее и твои соболезнования, князь. Проблема
в другом. Я — глава огромного демонского рода, мне не по статусу
иметь меньше десяти жен. И я возлагал большие надежды на этот
визит… — он почмокал губами, размышляя. — У других вассальных
князей дочери уже слишком стары, или они вообще умудрились
обзавестись только сыновьями, и ваша больше других годилась мне в
невесты. Какое же разочарование! Я предпочитаю или маленьких
девочек, или уже распустившихся женщин со всеми прелестями, а тут
ни то ни се, ни рыба ни мясо…
Я часто заморгала, у меня что-то на глаза накатило. Не слезы, а
отчаянное волнение. Мне почему-то в голову такой вариант не
приходил, я всегда выбирала мысленно между печальной участью
служанки и еще более печальной участью наложницы. Интересно, а быть
законной супругой из десяти — это хуже или лучше наложницы? Отец
тоже растерялся:
— Это была бы большая честь для нашего дома, сударь…
Старик прервал его вскинутой рукой и повернулся к одному из
своих людей — такому же древнему и отвратительному:
— А ты что скажешь, Милош? Не на трактирщице же мне жениться? —
он скрипуче расхохотался.
Теперь ко мне вплотную подошел и второй. Но он глядел как-то
иначе — без брезгливого отвращения. Возможно, в его вкус я отчасти
попадала. И это вызвало еще больший страх.