— Не так уж она и уродлива, господин, — у него и голос звучал
помягче. Наверное, все же младше Зохара лет на двести-триста. — И
еще расцветет. Зато княжна, а не трактирщица. Для уверенности можно
дать ей немного вашего духа — тогда через пару лет вы ее и не
узнаете.
Я не понимала, о чем они говорят. Но великий князь тер
подбородок, обдумывая предложение.
— Может, ты и прав, Милош… Списать на кухню мы ее всегда успеем.
Я и не туда списывал жен, которые не оказались столь мудры, чтобы
мне понравиться. Решено, князь! — он поднял и без того неприятный
голос. — Называю твою дочь своей невестой. Как там бишь ее
зовут?
— Айса, сударь… Это большая честь… — отец с трудом владел
голосом и будто даже побледнел от непонятных мне эмоций.
Мне была неизвестна причина родительской тревоги. Ну, стану
женой, если «расцвету». Или стану служанкой, как и собиралась в
лучшем случае. Или меня на два года еще оставят в родном доме?.. Я
от надежды шумно задышала и искоса посмотрела на новоиспеченного
жениха. Не потому ли родители так забеспокоились? Ведь если со мной
за эту отсрочку что-то случится, то в княжестве никому не
поздоровится. Они берегли меня всеми силами для этого дня и теперь
опасаются, что такой груз так с плеч и не скинут? Но демон спустил
меня с небес на землю:
— Вещи, надеюсь, уже собраны? Чтобы на рассвете выехала. Ну что,
невеста, поздравляю! — Зохар поймал мой взгляд.
— Благодарю, сударь, — выдавила я.
Он снова не слушал — демон вообще все посторонние звуки
воспринимал как ничего не значащий шум:
— Станешь через пару лет моей супругой, если тебе хватит ума
хоть немного похорошеть. Детей у тебя не будет — незачем плодить
полукровок, они часто рождаются безобразными и перекошенными
зверолюдами. Но в остальном возрадуйся — будешь языком начищать не
мои полы, а мои причиндалы.
От такого обещания меня перекосило. Я ничего не могла сделать с
отвращением, потому опустила снова голову и почти проныла:
— Я очень счастлива, сударь.
Даже дурак уловил бы, что в моих словах нет ни капли
искренности. Великий князь Седьмой Окраины точно не был дураком, но
на такие мелочи внимания не обращал — вряд ли какая-то из его
женщин шла на ложе добровольно, но всем им приходилось давиться
слезами и повторять, как они счастливы. Быть может, ему даже
нравится, когда девицы вынуждены ломать себя и преодолевать
тошноту? Вот только моя тошнота накатывала все сильнее — если
желудок прямо сейчас подведет, то я не только себе приговор
подпишу.