Жена мертвеца - страница 22

Шрифт
Интервал


Но тут вмешался другой, суровый и бородатый боевой дед в одёжках побогаче. Строго обругал горлопанов, закончив не допускающим возражений:

– Ждут, – в сторону Григория же лишь скупо кивнул: – Пайцзу держи, мил человек, наотлёт и повыше, чтобы видеть все могли.

Дальше поклонился вежливо, но намёк был ясен, что кланяются Ай-Кайзерин, а не Григорию, сыну Осипову. Резким жестом – показал на лестницу наверх:

– Ефим Старый, боярин Колычев на войне со старшими сыновьями, палата и сени закрыты. Младший боярич велели проводить в этот, как яго? Кабянет.

«Ну, в рабочую светлицу, так рабочую светлицу, а на лебедей жаренных в столовой палате я и не напрашивался, – подумал Григорий. – А боярич-то с Университетом повязан, раз светлицу на аллеманский манер зовёт».

Удивился больше – откуда в военное время в доме у Колычевых цельный «младший боярич» завёлся? Потом вспомнил, устыдился даже, сердито мотнул головой. Если пройти налево, парком от дома Колычевых – будет сверкающий царский дворец. Галерея на входе, потом волшебный фонтан, по легенде – дающий благоденствие царским землям. Сотворила его сама Варвара Премудрая, и с тех пор сильнее и лучше познавших волшбу ещё не рождалось. При царе Фёдоре, за любовь к путешествиям прозванным «Хромым», а за милосердие, доброту и любовь к людям «Васильевичем» перед фонтаном, в галерее выставлялись колы с головами врагов и еретиков. При наследнике одумались, решили – если не убрать, то хотя бы заменить восковыми… Но старший из рода Колычевых взорвался, буквально наорав на молодого царя прямо посреди думной палаты. Все волшебные вещи, мол, связаны, магия по кругу хороводом идёт, одни чары за других держатся. Если сломать одну вещь, завещанную великим царём – тогда и волшебный фонтан, построенный его любимой женой Варварой Колчевой, возьмёт и тоже сломается да иссякнет.

«Ну, если сломается – твоей головой и починим», – ответил царь. Боярин сказал, что подождёт. Прошло два века, фонтан народного благоденствия иссякать и не думал. Царей на троне сменилось помимо того самого наследника ещё пятеро, бояр Колычевых в думе и на воеводствах – семеро. Упрямое решение «о голове» никто не отменял, пускай спустя два века и не верил тоже никто. А потому один из Колычевых теперь всегда сидел в столице и ждал. Неприятное, должно быть, ожидание.