Я буду безжалостной сукой, если скажу отчаявшейся матери, что ее
сына больше нет. Но и молчать нельзя, хотя я понятия не имела, где
его похоронили и похоронили ли вообще.
Пока я лихорадочно размышляла, слуги бесцеремонно схватили
несчастную женщину за руки.
— Немедленно отпустите её! — резко приказала я.
— Да как ты смеешь открывать рот? — яростно рявкнул отец. —
Забыла своё место?
— Меня подставили!
Лёгкие трещали от частого, рваного дыхания. Сердце колотилось о
рёбра, словно обезумевшая птица.
— Что ты там сказала? — отец шагнул на гравийную дорожку.
— Меня подставили, — твёрдо повторила я.
Краем глаза мне удалось увидеть, как кузина сжалась, точно
испуганный зверёк, готовый в любой момент броситься наутёк.
Похоже, моя догадка оказалась верной.
— Вашего сына больше нет, — я опустилась на колени. — Мне очень
жаль.
Женщина замерла, глядя на меня остекленевшими глазами. Казалось,
она не дышит. А потом из её груди вырвался такой пронзительный,
полный боли крик, что у меня волосы встали дыбом.
— Нет! — она рухнула на землю, царапая ногтями грудь, словно
пытаясь вырвать из неё рвущееся сердце. — Не может быть! Вы
лжёте!
— Это могла подстроить Розалинда, — твёрдо произнесла я,
поднявшись с колен. — Я не потерплю, чтобы меня обвиняли в том,
чего я не совершала!
— Ложь! Всё ложь! — истерично закричала Розалинда. — У тебя нет
никаких доказательств, кроме домыслов этой сумасшедшей!
— Молчать! — прогремел голос отца.
Я вздрогнула. Он медленно спустился с крыльца.
Не говоря ни слова, отец грубо схватил меня за волосы и резко
дёрнул, заставляя наклониться. Острая боль пронзила кожу головы,
слёзы невольно брызнули из глаз.
— Мне плевать, была измена или нет, — прошипел он мне прямо в
ухо, обдавая жарким дыханием. — Плевать, кто и что подстроил.
Сейчас главное — чтобы все держали свои поганые рты на замке, ты
меня поняла?
— Но были же родственники, которые уехали, — прошептала я,
морщась от боли. — Неужели все они будут молчать?
— Я уже позаботился об этом, — процедил отец сквозь зубы. — А
если ты продолжишь истерить... что ж, память — такая хрупкая вещь.
Её так легко стереть.
Я похолодела, осознав смысл его слов.
Рыдания несчастной матери Лудде стихли — видимо, она потеряла
сознание. Слуги подхватили её безвольное тело и потащили прочь со
двора.