Прошло около часа. С приходом первых солнечных лучей,
прорезавших предрассветную хмарь, в доме появился сонный и слегка
помятый нотариус. Тот самый, что совсем недавно оформлял сделку
между Артейром и отцом.
— Адольфус, — заговорил отец, едва мы переступили порог его
кабинета, — прости, что так рано, но появились неотложные дела.
Нотариус зевнул и вздрогнул, прогоняя последние ошмётки сна.
— Что вы, граф, — мужчина снова зевнул. — Как я уже говорил, это
моя работа. Что нужно от меня?
— Переписать имущество на мою дочь. А именно коттедж в
Дала-Эрнэ.
— Что же вы там забыли, миледи? — спросил нотариус, вскинув
брови.
— Это законная часть её наследства, — ответили за меня. — Я, как
хороший родитель, должен позаботиться о дочери. Тем более, этот дом
достался мне от моего отца, а ему — от его. И раз у меня нет сына…
Семейные традиции нужно чтить, Адольфус.
Я чуть было не усмехнулась, но успела прикусить язык. Сейчас не
самое удачное время демонстрировать своё отношение к словам. Даже
намёк на насмешку мог разрушить всё, чего мне удалось добиться.
— Вы прекрасный человек, Вейр, — тепло улыбнулся нотариус. — Как
приятно видеть, когда отец так заботится о своём ребёнке.
Желудок скрутило от этого спектакля лицемерия. Нотариус, не
скрывая угодливости, откровенно лебезил перед отцом. А отец, в свою
очередь, с усердием, достойным лучшего применения, разыгрывал роль
любящего и заботливого родителя перед посторонними людьми. Эта
неестественная, насквозь фальшивая сцена вызывала у меня
непреодолимое желание покинуть помещение. Каждая фраза, каждый жест
были пропитаны ложью и притворством, от которых хотелось скорее
избавиться, словно от липкой паутины, опутавшей всё вокруг.
Закончив любезничать, нотариус достал из своего портфеля плотные
гербовые листы и, с позволения хозяина, устроился за рабочим
столом.
Когда все документы были оформлены и подписаны, Адольфус Харлоу
поставил свою печать и довольно произнёс:
— Вот, пожалуйста. Дарственная на имя Анны Артейр. Имущество и
все обязательства по нему отчуждаются полностью в ваше право, —
подытожил мужчина, передав мне бумаги.
Я бережно приняла документы. Они показались мне неожиданно
тяжёлыми, будто весили не меньше моей прежней жизни.
Отец внимательно следил за каждым моим движением. Словно
наблюдал за неразумным ребёнком, которому позволили поиграть во
взрослые игры.