— Да я ж на радостях, Батя! Дед-то ваш героический меня, помню,
своими руками из-под земли из воронки вынул да в палатку к доктору
оттащил на плече. Ты, смотрю, и сам всё тот же — ломом не
перешибить! - да, в части скорострельности новый знакомец был
исключительным человеком.
— Хорош молотить-то, Петька! - поднял ладонь Хранитель, и
старичок замер, едва только каблуками не щёлкнув. - Яр, заскочим в
гости? На пару часов. Уважить бы, а?
Пропасть мне пропадом! Дед, звавший князя, воеводу Боброка,
Митяйкой, спрашивал у меня разрешения!
— Грех не уважить, деда, - подключился обратно я. - Святое дело,
друга встретил. Давай, дед Петя, показывай, куда ехать — мы
следом.
В машину заскочили, будто дождь с минуты на минуту собирался —
мигом. Я едва вспомнил, что отряхнуться бы после сидения на обочине
не помешало. И то только после того, как Энджи пару раз хлопнула
меня по заднице, сбивая пыль и песок.
Реликт Ульяновского автопрома вывернул влево передние колёса и
развернулся прямо тут, наплевав, как местный, на двойную сплошную
разметку. Но выждав, пока до следующей встречной не окажется
достаточно места, чтобы и нам за ним успеть — машины неожиданно
поехали гуще. Наш шведский линкор встал в кильватер скрипучей и
свистящей таратайке и проследовал за ней. За мостом через Вазузу мы
свернули направо, проехав по пыльной деревенской дорожке — две
желтовато-белых колеи на короткой жесткой зелёной травке — до дома,
перед которым УАЗ встал, свистнув залихватски, с какой-то даже
гордостью. Домов и изб по этой улочке было десятка два.
— А что, дед, «чёрные» в деревне есть? - спросил я у Хранителя
вслух, с интонацией какого-то старого кино. Там, в оригинале, были
белые. Или красные, уже не помню.
— Навряд ли, - отозвался тот в тон, глядя по сторонам, - места
тут глухие. С тех пор, как война прошла, ничего, вроде как, и не
поменялось. Домов только богатых понатыкали буржуи какие-то.
Да, некоторые из построек, особенно ближе к концу улицы, где
виднелась приземистая церквушка, наводили на настойчивые мысли о
классовом неравенстве.
— Тебе бы торбу какую завести, - предложил я, - а то ты с этой
банкой наперевес на дурачка деревенского похож.
— Тебе торбу хоть на башку надень — дурака не спрячешь, - не
остался он в долгу, под хихиканье девчонок.
— Оба вы — дурни, старый да молодой, - неожиданно сообщил Ося.
Почему-то грустно, как мне показалось.