Изба деда Пети, как он велел себя называть, была по правой
стороне дороги, в ряду таких же, от церкви шестая. Почему-то справа
были именно обычные деревенские дома, с палисадниками и дворами
позади. А слева толпились и даже как-то нависали над улицей двух- и
трёхэтажные хоромы совершенно разных стилей. Особенно запомнился
домина, наверху которого было что-то вроде пентхауса или оранжереи
— типа здоровенной застеклённой полностью беседки площадью
квадратов двести. Чем и как они там, интересно, зимой отапливали
этот аквариум?
Дом, куда нас пригласил хозяин, был выкрашен яркой
светло-зелёной краской, с нарядными белыми наличниками вокруг
каждого из трёх окон, что выходили на улицу, и даже вокруг
чердачного наверху. Шифер крыши местами устилал мох. Возле дома
росла большая старая яблоня. Точь-в-точь такая же, какую срубили в
этом году новые хозяева нашего старого дома в Вороново. И яблок на
ней, нарядных, в крупную красную крапину, было видимо-невидимо. И
дух от них, нагретых поднявшимся почти в зенит Солнцем, шёл
головокружительный. Павлик тут же затребовал себе одно. Или два —
не было понятно. Дед Петя придирчиво выбрал самое спелое, подышал
на него и обтёр о фланелевую рубашку. Алиса вежливо поблагодарила,
взяла яблоко и контрольно вытерла своей футболкой. Ну, теперь
микробам точно ходу не было. Павлик вгрызся в «боровинку», урча,
как камышовый кот.
В доме было чисто, но явно не хватало женской руки. Хозяин
сунулся было в кухню, гремя ящиками и посудой. Девчата как-то
незримо-ловко оттёрли его обратно, хотя деревенскими статями
похвастаться не могла ни одна из них. Пара каких-то уточняющих
фраз, вроде: «что можно брать?» и «да всё, что увидишь, то и бери,
внучка!» - и дед уже сидел напротив фронтового товарища, вспоминая
какие-то одним им известные события и имена. Если я хоть что-то
понимал — фронтовикам сейчас должно быть под сотню или около того.
В плане Сергия вопросов не возникало, а вот Петро на сто лет не
тянул никак.
Алиса с Линой выставили на стол, накрытый хрустящей, чуть
желтоватой скатертью, миски с салатами, хлебницу и продолговатый
хрустальный кораблик селёдочницы, где из-под колечек белого
репчатого лука выглядывали лоснящиеся ломтики.
— Деда, картошка на плитке, минут двадцать — и принесу, -
«доложила» сестрёнка, заслужив благодарный кивок с прикрытыми
глазами. Вот это рекорды — я едва нашёл место, где присесть за
столом, а они за это время уже вон чего изваяли.