Она встала у стола, заваленного костями, и начала засыпать в
машину последние зёрна кофе, что сын приволок. Каждое падало со
стуком, и Смерть считала их с точностью, которой позавидовал бы
любой смертный. Вода — вымеренная до капли — уже булькала в
резервуаре, а слабый пар поднимался вверх, смешиваясь с запахом
пыли и вечности. Она добавляла специи: щепотку корицы из
воспоминаний давно умершего пекаря, крупинку соли от моряка,
утонувшего где-то в прошлом тысячелетии. Машина гудела, кофе
заваривался, и Смерть вдруг поймала себя на мысли, что впервые за
миллионы лет чувствует себя… живой. Почти.
Зёрна скоро кончились. Ядерная зима на той планете не оставила
ничего живого, а доставка сюда явно не дошла. Смерть постучала
пальцем по черепу. Кости? Не годятся. Души? Почему нет. 21 грамм
энергии — почти как зёрна, только легче достать. Она выхватила из
воздуха дрожащий сгусток света — чья-то душа попыталась юркнуть
прочь. — Не дёргайся, — буркнула Смерть, засыпая её в машину. — Это
ради науки.
Машина загудела громче, пар повалил густыми клубами, и через
минуту в костяной кружке плескалась чёрная жидкость с маслянистым
блеском. Смерть поднесла её к черепу, вдохнула — пахло горечью,
тоской и чем-то неуловимо живым. Помешала ложкой и задумалась.
— Сахар забыл, — пробормотала она и пошаркала к кухне, где
стояла банка с кристаллами из сладких воспоминаний мёртвых
кондитеров. Вылив «душный кофе» в раковину — душа выскользнула и
мигнула, будто благодаря за свободу, — Смерть открыла свой дневник.
Кожаная книжица с надписью «1000 рецептов кофе от самой Смерти»
парила рядом, записывая: «Больше жара, как при обжарке, и очищающую
ауру — в качестве фильтра воспоминаний». Там уже были заметки вроде
«Кофе из слёз вдовы» и «Эспрессо вечной тоски».
— Приятной тебе жизни, кофейная душа, — хмыкнула она, щёлкнув
челюстью, и вернулась к машине. Её ждали новые эксперименты, а
вечность, как всегда, была на её стороне.
Космос — холодная пустота, где звёзды тускнеют, растворяясь в
бесконечной тьме. Среди этого безмолвия дрейфовал корабль — старый
остов, напоминающий вытянутую букву «Т». Когда-то он был
«Звездолётом-9» — простым грузовиком для коротких перелётов, с
кабиной пилота наверху, трюмом внизу и грузоподъёмностью в пару
тонн. Теперь он выглядел иначе: обшивка покрыта шрамами от
метеоритов, металл испещрён пятнами ржавчины, а люки заварены
грубыми швами, будто в спешке. На борту выжжен знак: жёлтый
треугольник в чёрной рамке, три полумесяца вокруг тёмного круга.
Биологическая опасность. Корабль стал немым предупреждением,
брошенным в пустоту.